Развитие речи ребенка по выготскому

Современный психолого-лингвистический подход к развитию речи детей дошкольного возраста основывается на теории речевой деятельности, сформулирован-ной в трудах Л.С. Выготского, А.А. Леонтьева, Д.Б. Эльконина.

Изучая проблему взаимодействия речи и мышления, Л.С. Выготский критиковал учение Ж. Пиаже, который считал, что речь ребенка раннего возраста эгоцентрична, то есть, она не выполняет коммуникативных функ-ций и является признаком незрелости детского мышления. Выготский доказал в своих исследованиях, что на основе эгоцентрической речи возникает внутренняя речь, являющаяся основой развития мышления у ребенка.

Центральным вопросом в процессе изучения взаимодействия речи и мышления, является проблема формирования понятий, усвоения детьми значения слова. Выготский определял значение слова как феномен мышления, «всякое слово уже обобщает» – говорил ученый, формирование понятия невозможно вне речевого мышления. Общаясь со взрослым, ребенок усваивает нерасчлененный, слитный образ. Значение слова у ребенка и взрослого часто не совпадает. В процессе общения, благодаря взаимодействию возникает определенное значение слова, которое становится понятием. Несмотря на то, что слова совпадают по своей номинативной функции, лежащие в их основе мыслительные операции различны. Осознание значения слов у детей развивается постепенно и переходит на новую ступень обобщения. Таким образом, Выготский показывал развитие интеллектуальной функции языка у детей.

Процесс становления речи детей исследовал и А.А. Леонтьев. Он охарактеризовал основные компоненты речевой деятельности: намерение, мотив, потребность, речевое действие, цель. Подчеркивал необходимость накопления речевых умений и навыков, а так же языковых средств, которые они обеспечивают, для овладения детьми системой языка. При этом он разделяет речевые умения и навыки, определяя навыки как речевые механизмы, а умения – использование этих механизмов для различных целей. Раскрывая структуру речевого высказывания, Леонтьев отмечает ряд умений: быструю ориентировку в условиях общения, умение спланировать свою речь, умение выбрать языковые средства для нужного содержания и умение обеспечить обратную связь для эффективности общения и получения ожидаемых результатов. При этом он указывает на важнейшее свойство приобретения детьми речевых навыков – это легкость перенесения единиц языка на новые сочетания. Так А.А. Леонтьев характеризует чувство языка у детей, которое дает возможность им быстро ориентироваться в языковом материале и комбинировать языковые единицы в высказывание. С.Л. Рубинштейн в своих исследованиях дал определение ситуативной и контекстной речи, характеристику развития речи у детей. Речь ребенка сначала носит ситуативный характер, но по мере того как в ходе развития изменяются содержание и функции речи, ребенок в процессе обучения овладевает формами. Широко известны ставшие классическими труды по детской речи А.Н. Гвоздева, который провел большую эмпирическую работу по сбору данных речевого развития своего сына Жени, а затем их лингвистическому анализу и обобщению. В дневнике наблюдений, который А.Н. Гвоздев вел с 1923 по 1930 г. (с 1 года 8 месяцев до 9–летнего возраста сына), впервые были преодолены недостатки дневниковых записей, осуществляемых неспециалистами.

Во – первых, А.Н. Гвоздев поставил перед собой задачу проследить усвоение ребенком различных элемен-тов родного языка, последовательность и, по возможности, причины этого усвоения, вследствие чего его наблюдения были целенаправленными, реализующими определенную исследовательскую программу, и си-стематическими.

Во – вторых, записи делались во время самой речи или непосредственно после нее, регистрировались лишь те элементы речи, в которых исследователь был уверен, благодаря чему обеспечивалась высокая точность и надежность материалов дневника.

В – третьих, записи речи на ранних этапах развития ребенка делались с использованием фонетической транскрипции и часто сопровождались указанием на важные детали ситуации, в которой прозвучало детское высказывание, что очень существенно для последующего анализа этих записей.

Результаты многолетних наблюдений были обобщены А.Н. Гвоздевым в двух монографиях: «Усвоение детьми звуковой стороны русского языка» и «Формирование у ребенка грамматического строя русского языка», которые позднее вместе с ранее изданными статьями вошли в большое однотомное издание «Вопросы изучения детской речи» (1961). По признанию М.Р. Львова, именно А.Н. Гвоздев «основал подлинно лингвистическое направление в изучении детской речи» (Львов 2002: 180).

Лингвистическое изучение детской речи предполагает выявление ее особенностей на разных этапах овладения родным языком: специфики используемых ребенком на том или ином этапе развития языковых средств и закономерностей их усвоения. В лингвистических исследованиях детской речи рассматриваются разные компоненты языковой способности ребенкамой связной контекстной речи

Родной язык в педагогической системе К.Д. Ушинского. К.Д.Ушинский о целях первоначального обучения русскому языку. Использование педагогического наследия К.Д.Ушинского в современной теории и практике развития речи детей дошкольного возраста.

К.Д.Ушинский в основу своей системы положил принцип народности, являющийся ключом к пониманию его взглядов. Учение о родном языке занимает в ней центральное место. В системе Ущинского можно выделить целый ряд вопросов, характеризующих ее именно как систему в современном понимании: роль родного языка в жизни общества, в развитии и воспитании личности; его место в начальном обучении; цели преподавания; дидактические принципы; средства, методы и приемы обучения родному языку и развития речи.

Преподавание отечественного языка имеет три цели: развитие дара слова, т.е. умений выражать свои мысли в устной и письменной речи; усвоение форм языка, выработанных как народом, так и художественной литературой; усвоение грамматики, или логики, языка. Для достижения каждой цели Ушинский разработал систему упражнений, отвечающих принципам наглядности, доступности, систематичности, последовательности и постепенности, сознательности, развивающего обучения.

Заслуга К. Д. Ушинского состоит и в том, что он изменил содержание и методы первоначального обучения родному языку, разработал звуковой аналитико-синтетический метод обучения грамоте. К.Д.Ушинский внес большой вклад в методику развития речи детей дошкольного возраста. Он доказал необходимость подготовительного обучения до школы, накопления у детей знаний о предметах, их окружающих, совершенствования сенсорной культуры, развития речи на основе развития знаний и мышления.

К.Д.Ушинский обратил внимание на психологические особенности детей дошкольного возраста, указав на образную природу детского мышления, на необходимость наглядности в работе с ними. В современной практике детских садов широко используются упражнения, рассказы, написанные им, и народные сказки в его обработке.

Взгляды К.Д.Ушинского на родной язык, его методические идеи были использованы при создании первых детских садов в России и положены в основу отечественной методики развития речи детей дошкольного возраста.

Источник

Развитие речи ребенка по выготскому

Подробности

Категория: Статьи

Опубликовано: 07.08.2018 09:41

Автор: администратор

Шереметьева Елена Викторовна

РАННЕЕ РЕЧЕВОЕ РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА В ТРУДАХ Л. С. ВЫГОТСКОГО

Как течение потока определяется

берегами и руслами, так психологическая лейтлиния, жизненный план развивающегося и растущего человека определены с объективной необходимостью социальным руслом и социальными берегами личности

Л. С. Выготский

Выдающийся отечественный ученый Лев Семенович Выготский (1896-1934) сделал все возможное, чтобы детская психология стала полноценной наукой, имеющей свои предмет, метод и закономерности; он сделал все, чтобы эта наука смогла решать важнейшие практические задачи обучения и воспитания и коррекции (в случае патологии) развития детей.

Особенно актуально слова Л. С. Выготского о раннем развитии ребенка «в неприспособленности детства заложен источник сверхкомпенсации, т.е. сверхполноценного развития функций» звучат в нынешний непростой период перехода отечественной системы специального образования на новый этап своего становления (5, 7). Его взгляды на сензитивные периоды становления высших психических функций: «Залог сверхценности дан в наличии неполноценности; поэтому движущими силами развития ребенка являются неприспособленность и сверхкомпенсация» (2 ,38) положены в основу многих научных разработок в области раннего детства.

Вклад Выготского в психологию, педагогику и дефектологию столь велик и многогранен, что у него можно взять различные идеи, не нарушая целостность его концепции. Нам видится интересным рассмотреть взгляды Л.С. Выготского в преломлении к процессу раннего речевого становления ребенка. «Язык, — говорит Штерн, — становится орудием мощного развития его (ребенка. – Л.С.) жизни, представлений, эмоций и воли; только он делает наконец, возможным всякое настоящее мышление: обобщение и сравнение, суждение и заключение, комбинирование и понимание» (2, 25-26). Эту проблему Выготский обозначил во многих своих теоретических работах: «Вопросы детской психологии», «Проблема культурного развития ребенка», «История развития высших психических функций», «Мышление и речь», «Орудие и знак в развитии ребенка», «Основные проблемы современной дефектологии», «К психологии и педагогике детской дефективности» и т.д.

Речь, как и всякая высшая психическая функция, имеет определенный сензитивный период в своем формировании. Реализацию потенциалов сензитивности детского развития Л.С.Выготский рассматривает с точки зрения роли социальной, коллективной деятельности в психическом развитии ребенка. Что же такое психическое развитие ребенка? «Развитие как процесс, характеризующийся единством материальной и психической сторон ребенка, единством общественного и личного при восхождении ребенка по ступеням развития» (1, 29). Периоды постепенного незаметного внутреннего накопления изменений в личности ребенка сменяются периодами резких «скачков», конфликтов. Невидимые изменения «накапливаясь до известного предела, затем скачкообразно обнаруживаются в виде какого-либо возрастного новообразования» (1, 12). Выготский выделяет пять скачков, «кризисов»: кризис новорожденного, кризис одного года, кризис трех лет, кризис семи лет и кризис 13 лет. К началу каждого следующего возрастного периода складывается соответствующая «социальная ситуация развития». Это «совершенно своебразное, специфическое для данного возраста, исключительное, единственное и неповторимое отношение между ребенком и окружающей его действительностью, прежде всего социальной» (1, 21). Именно эта социальная действительность – «основной источник развития». В полной мере все вышесказанное относится и к процессу становления речи, как деятельности ребенка.

По сути своей общество, социум предъявляет ребенку требования, которым он еще не соответствует. И для того, чтобы быть понятым, необходимо соответствовать этим требованиям. И вот из потенциально заложенных возможностей, из «неполноценности» складывается «новообразование» под влиянием общественных требований. Эта теория Выготского особенно наглядно прослеживается в становлении речи. Удивительно гениальна монография «Орудие и знак в развитии ребенка». Ребенок, пишет Л. С. Выготский, «вступает на путь сотрудничества, социализируя практическое мышление путем разделения своей деятельности с другим лицом».(3, 1100). И далее: «Собственная деятельность ребенка направлена на определенную цель…» Наличие знака, речи позволяет «представлять в наличной ситуации моменты будущего действия…». Это «создает условия для совершенного нового характера связи элементов настоящего и будущего, создает совершенно новое психологическое поле для действия, ведя к появлению функций образования намерения и спланированного заранее целевого действия» (3, 1118). И в итоге, в основе нового способа оперирования вещами, лежит словесное значение, слово как орудие социального контакта, коммуникации. Вместе с тем развитие этого способа невозможно без практики, без опоры на реальные свойства вещей.

Здесь и кроется основа основ речевого развития. Только собственный сенсорный опыт ребенка, организованный семьей лежит в основе речевой деятельности. Для нормального речевого развития необходимы такие условия:

Нормальное созревание и функционирование корковых зон;

Сохранность анатомических и функциональных структур периферической нервной системы;

Отсутствие нарушений органов рече- и голосообразования;

Сохранный слух;

Нормальное зрение;

Эмоционально-положительное общение с окружающим миром, что формирует адекватное коммуникативное поведение (5, 254).

Вот оно единство материальной (1-5 пункты) и психической (1, 6 пункты) основы становления речи, как высшей психической функции.

В случае же нарушения речевого становления различного генеза, нам видится природоосообразным подходить к выстраиванию восстановительного процесса с точки зрения системно-динамического подхода к понятию личности, выдвинутого Л. С. Выготским. Здесь ценно мнение Льва Семеновича о диагностике. «Определение актуального уровня развития и зоны ближайшего развития составляет вместе то, что принято называть нормативной возрастной диагностикой. Ее задача – выяснение с помощью возрастных норм данного состояния развития, характеризуемого как со стороны созревшего, так и несозревшего процесса» (1, 37). Одна из основных идей коррекции всякого патологического развития ребенка, и речевой патологии в том числе, которой нам, специальным педагогам, следует руководствоваться, сформулирована еще в самом начале научной деятельности Выготского (1924 г.). Вот она: «… надо воспитывать не слепого, но ребенка прежде всего. Воспитывать же слепого и глухого – значит воспитывать слепоту и глухоту и из педагогики детской дефективности превращать ее в дефективную педагогику» (3, 71). Только опираясь на эту целостность мы можем эффективно помочь нашему воспитаннику. Надо обращать внимание не на то, чего у него нет, а на то, что у него есть и от чего мы можем оттолкнуться, чтобы восстановить нарушенные функции. Это в полной мере касается раннего выявления патологии речевого развития и коррекции с целью предупреждения вторичных отклонений.

Библиография.

Выготский Л. С. Вопросы детской психологии. — М., СПб.: СОЮЗ, 1997. –с. 12 — 37.
Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6-ти . Т. 5. Основы дефектологии. – М., 1983.
Выготский Л. С. Орудие и знак в развитии ребенка. – М., 2003. – с. 31-50.
Малофеев Н. Н. Современное состояние коррекционной педагогики // «Дефектология». 1996. № 1. С.7.
Мастюкова Е. М., Московкина А. Г. Основы генетики: Клинико-генетические основы коррекционной педагогики и специальной психологии. – М., 2003.

Источник

…

5.2. Л. С. Выготский

Л. С. Выготский умер в 1934 г. Безусловно, он намного опередил свое время. И все же не следует забывать, что, как и всякий крупный культурный деятель, он в полной мере был героем именно этого времени. Л. С.Выготский по складу ума, несомненно, был прирожденным теоретиком. Как можно заключить из анализа его сочинений, свою жизненную задачу он видел не столько в конкретных исследованиях, сколько в перестройке психологии как науки. И, разумеется, в революционной перестройке общества.

Недаром такое место в его короткой жизни занимают педагогические исследования и конкретные организационные инициативы, продиктованные требованиями времени. (Не забудьте, что главные труды Выготского были созданы им в 1925–1933 гг.)

Выготский разделял устремления и ценности своей эпохи — эпохи слома всех прежних социальных структур, борьбы за ликвидацию неграмотности, пропаганды новых ценностей и создания нового, «советского» человека. Он был убежден в необходимости возможно более полного использования достижений психологии для осуществления этих социальных преобразований, в том числе реформы системы образования и воспитания.

Выготский вкладывал все силы в создание совершенно новых научно–практических учреждений, которые бы этому способствовали. Педагогика, безусловно, была его страстью. Естественно, что теоретическим фоном и базой для работ Выготского были труды его современников — даже тех из них, кого он считал своими научными противниками. Его собеседники и оппоненты — это ученые, которые были на мировой научной сцене к середине 1920–х годов.

Так, в 1926–1927 гг. Выготский написал фундаментальный труд «Исторический смысл психологического кризиса», который увидел свет только в 1982 г. Писал его Выготский в туберкулезном санатории, где он лежал, приговоренный врачами к близкому концу. Уже из этой чисто житейской детали можно понять, насколько важным Выготский считал критику многих современных ему направлений в психологии. Увы, большинство упомянутых в этом труде имен сейчас что–то значат только для историков науки.

С тех пор в психологии, лингвистике и педагогике произошли масштабные перемены. По разным причинам освоение наследства Выготского пошло по весьма своеобразному пути, о чем мы еще скажем. Дело, однако, не только в этом. Важно также помнить, что прямые ученики и последователи Выготского — я имею в виду тех, кто следовал его принципам в реальной работе, а не только почитал его, — во–первых, были практиками, а во–вторых, занимались преимущественно не нормой, а патологией речи и мышления.

В частности, учеником Выготского считал себя виднейший отечественный нейропсихолог А. Р. Лурия, изучавший нарушения речи при органических поражениях мозга, т. е. поражениях мозговой ткани, вызванных травмами, инсультами и т. п. Непосредственными последователями Выготского были известные отечественные дефектологи и логопеды Р. Е. Левина, Ж. И. Шиф и другие.

Адекватное понимание текстов Выготского сопряжено с немалыми трудностями. Он жил и писал буквально на краю могилы. На всех крупных трудах Выготского лежит отсвет лихорадочной напряженности, обусловленный разрывом между масштабом его замыслов и преследовавшей его болезнью. Он знал, что жизнь отпустила ему мало времени, но мужественно старался исполнить то, что считал свои долгом и миссией. Совершенно невозможно представить себе Выготского, который бы год за годом размеренно фиксировал свои детальные наблюдения над поведением детей, как это делал Ж. Пиаже.

Уместно, кроме того, отметить, что гипотезы Выготского в большинстве случаев носили, скорее, умозрительный характер, как если бы он был равнодушен к перспективам их экспериментальной проверки. Если внимательно читать его теоретические труды и последовательно сравнивать с ними работы учеников Выготского, посвященные экспериментальным воплощениям его интуиции, то регулярно обнаруживается существенный зазор между исходной гипотезой и экспериментом, далее — между экспериментальными результатами и той интерпретацией, которую им дал сам Выготский.

Гипотезы и выводы Выготского, как правило, глобальны, а фактическая база выводов локальна и подчас недостаточна.

Таковы обстоятельства, в силу которых не так просто ответить на вопрос: что конкретно сделал Выготский для понимания механизмов ДР?

Добавим к этому, что в отечественных науках о человеке подлинный расцвет, начиная с конца 1950–х годов, имел место как раз не в психологии, а в структурной лингвистике и семиотике, на базе которых сформировались, по существу, новое литературоведение и новая культурология. К сожалению, успехи, связанные со структурными методами изучения языка, на отечественные работы по ДР практически не повлияли. Тем самым изучение ДР в нашей стране не обогатилось новыми подходами, прославившими отечественные гуманитарные науки.

Однако именно в это время возобновилось издание и переиздание трудов Выготского. Стало ясно, что его интуиции существенно опередили уровень владения экспериментальными методиками, свойственный русской психологии не только его времени, но и времени, куда более к нам близкому. Последний момент очень значим для понимания разрыва между идейным пафосом, прозрениями, культурно–важным «посылом», который мы находим в трудах Выготского, и относительно скромной реализацией этого посыла «в материале», в конкретных исследованиях его учеников и последователей, в том числе и специалистов по ДР.

Выготский писал «крупными мазками», и многие его выражения ближе к метафорам, нежели к строгим утверждениям. Отчасти поэтому в труды Выготского можно «вчитать» противоречащие одна другой установки: как правило, текст Выготского не вполне структурирован. То, что некогда в пределах многостраничной рукописи было набросками, попав позже под твердый переплет, стало источником бездумного цитирования, столь типичного для во многом трагичной истории нашей науки. Я хочу, чтобы, читая Выготского, вы об этом помнили.

Источник