Гипотеза семиотического развития ребенка пиаже
Среди современных психологических теорий мышления особое место принадлежит концепции Ж. Пиаже. Заслуга Ж. Пиаже состоит в обосновании генетического подхода к анализу интеллекта (мышления) и рассмотрении его как системы операций, производных от предметных действий [Лекторский, Садовский 1966]. Проблема взаимоотношения языка и мышления не является центральной в теории Ж. Пиаже, что тем не менее нисколько не умаляет того вклада, который он сделал в ее разработку.
В своих исследованиях генезиса интеллекта и его взаимоотношения с другими психическими функциями Ж. Пиаже экспериментально показал производность мыслительных структур от внешних предметных действий. Анализ становления интеллекта Ж. Пиаже начинает с элементарных сенсомоторных действий, которые по мере своего усложнения приводят к образованию новой формы интеллекта, связанной с представлением, потом к конкретно-операциональному мышлению и лишь затем к способности осуществлять формальные операции. Мы не будем подробно останавливаться на анализе взглядов Ж. Пиаже по поводу стадий генезиса интеллекта[1], остановимся лишь на его представлении о взаимоотношении языка и мышления.
Ж. Пиаже показал, что появление языка у ребенка подготавливается развитием сенсомоторного интеллекта, который проходит несколько стадий. На первой стадии, которую Пиаже называет стадией сенсомоторной логики, сенсомоторный интеллект содержит в себе некоторую логику — логику действий, способность к генерализации действий, что, по мнению Ж. Пиаже, свидетельствует о начале логической генерализации, или мышления (интеллекта), т. е. «основным феноменом на уровне этой логики действий является ассимиляция; ассимиляцией я называю интеграцию новых объектов или новых ситуаций и событий в предшествующие схемы» [Piaget 1979, 247]. Результатом генерализации действий являются схемы, которые представляют собой своего рода понятия или концепты, но концепты практические. Эти концепты еще не имеют объема (extension) в полном логическом смысле этого термина, а это значит, что когда ребенок, например, «узнает висящий предмет — это опознание, но у него нет средства представить себе совокупность висящих предметов» [Там же].
Переход от логики действий к концептуальной логике, под которой Ж. Пиаже понимает такую логику, «которая предполагает представление и мышление и, следовательно, концепты с экстенсионалом, а не только с содержанием (интенсионалом)» [Там же, 248]. Этот переход совершается на основе преобразования ассимиляции — основного феномена на уровне сенсомо- торной логики. Если на первом этапе ассимиляция заключалась в интеграции объекта в схему действия (например, этот предмет может быть схвачен, другой предмет также может быть схвачен и т. д., т. е. все объекты хватания ассимилированы, включены в схему действия — действия хватания), то на этапе концептуальной логики ассимиляция осуществляется между объектами, к которым может быть применима данная схема действия, т. е. ассимилируются объекты. «…Новая форма ассимиляции, которая вскоре возникнет и сделает возможной концептуальную логику, — это ассимиляция между предметами, а не только между предметами и схемой действия; иначе говоря, одни предметы будут ассимилироваться другими, что и обусловит возникновение экстенсионала» [Там же]. Но такая операция необходимо предполагает наличие воспроизведения в памяти, т. е. способность мыслить некоторую вещь, которая не воспринимается непосредственно. Именно в этот момент и возникает символическая, или семиотическая, функция, которая формируется в течение второго года жизни ребенка. А представление, возникающее на этой стадии развития сенсомоторного интеллекта, есть не что иное, как интериоризованная имитация, под которой Ж. Пиаже понимает имитацию ребенком, например, не жестов какого-то взрослого человека из его окружения, а некоторого объекта, т. е. копию в жестах некоторых характеристик этого объекта. «И я утверждаю,— пишет Ж. Пиаже,— что ментальный образ вначале не что иное, как интериоризованная имитация, порождающая затем представление» [Piaget 1979, 249].
Язык же, по представлению Ж. Пиаже, возникает на базе семиотической функции, но является лишь частным ее случаем и случаем, весьма ограниченным во всей совокупности проявлений символической функции.
Гипотеза Ж. Пиаже состоит в том, что «условия возникновения языка составляют часть более широкой совокупности (условий), подготовленной различными стадиями развития сенсомо- торного интеллекта» [Там же, 250]. Таким образом, для Ж. Пиаже, также как и для Л. С. Выготского, мышление и речь имеют генетически различные корни и до определенного момента развиваются самостоятельно, хотя в возрасте примерно двух лет мышление ребенка начинает опосредоваться и знаками языка. Пиаже пишет: «Я считаю, что мышление — это область, совершенно отличная от языка, хотя язык и используется для выражения мысли и для большей части мышления нам совершенно необходимо посредничество языка» [Piaget 1979i, 102].
По мнению Ж. Пиаже, «семиотическая же функция появляется тогда, когда означающие дифференцируются от означаемых и могут соответствовать множеству этих последних» [Piaget 19792, 58].
Суть символической функции состоит в дифференциации означающих (знаки или символы) и означаемых (объекты или события). По мнению Ж. Пиаже, единственное означающее, которое существует на уровне сенсомоторной логики,— это признак или сигнал, которые в действительности являются лишь частью или аспектом означаемого, а не его представителями (как символ или знак), позволяющими осуществить воспроизведение в памяти объекта или события, которые непосредственно не воспринимаются в данный момент, т. е. они управляют означаемым как часть целым или средство целью. Суть же символической функции, как уже было указано, состоит, по мнению Ж. Пиаже, в том, чтобы «отдифференцировать означающие от означаемых таким образом, чтобы первые могли позволить воспроизвести представление вторых» [Piaget 1954, 54]. Именно на основе этого Ж. Пиаже и приходит к выводу, что мышление предшествует языку, поскольку язык является лишь частным случаем символической функции и поскольку индивидуальный символ проще, чем коллективный знак. Но, появившись, язык оказывает несомненно сильное влияние на мышление, перестраивая его [Там же, 53].
Мы проследили, как, по мнению Ж. Пиаже, сенсомоторный интеллект подготовил возникновение семиотической функции, на базе которой возник язык. Но прежде чем мы перейдем к анализу взглядов Ж. Пиаже на соотношение языка и мышления на более поздних стадиях развития ребенка, остановимся на любопытной дискуссии, которая имела место между Ж. Пиаже и Н. Хомским и касалась вопроса о предпосылках развития интеллекта, мышления и речи у ребенка.
Основным вопросом, вокруг которого шла дискуссия, был вопрос: присущи ли исходному, начальному состоянию развития ребенка некоторые врожденные знания или же они социогенны? Прежде чем мы перейдем к изложению дискуссии между ними, необходимо указать, что ее центральная проблема — проблема существования врожденного «фиксированного ядра» (noyau fixe) в таком виде формулируется впервые. Ни в работах Ж. Пиаже, ни в работах Н. Хомского до этого такой термин не встречался.
Ж. Пиаже (в материалах, открывающих дискуссию) постулирует основное положение своей теории: у человека не существует врожденных когнитивных структур, наследственным является лишь функционирование интеллекта, который и порождает эти структуры через организацию последовательных действий с предметами. Отсюда, по мнению Ж. Пиаже, следует вывод, что эпистемология, которая учитывает данные психогенеза, не может быть ни эмпирической, ни ориентирующейся на идею врожденности, но должна быть конструктивистской. Биологические корни знания, по его убеждению, лежат в механизме саморегуляции, общем для витальных и ментальных процессов, и именно поэтому биологическое объяснение когнитивных структур необходимо искать не в наследственности. Ж. Пиаже не может согласиться с генеративной гипотезой Н. Хомского о врожденном фиксированном ядре по двум причинам: во-первых, биологически было бы необъяснимо существование такого врожденного фиксированного ядра, свойственного лишь человеку; во-вторых, врожденное фиксированное ядро сохранит все свои объяснительные свойства, если считать его не врожденным, а необходимым результатом деятельности сенсомоторного интеллекта, предшествующего языку. Таким образом, с точки зрения Ж. Пиаже, гипотеза о врожденном фиксированном ядре не является необходимой даже в рамках самой генеративной концепции Н. Хомского.
Источник
Райля А. · 17 ноября 2018
< 100
Пиаже считал, что дети — не просто менее компетентные мыслители, чем взрослые, но они рождаются с базовой психической организацией, которая представляет собой набор генетических и эволюционных признаков, и их научение и знания суть производные от этой структуры.
Исходя из этой предпосылки, ученый попытался объяснить процессы и механизмы работы… Читать далее
Не перестаю узнавать новое. Люблю путешествия и все с этим связанное. Много лет…
Пиаже изучал механизмы познавательного развития ребенка и рассматривал становление интеллекта как главную линию психического развития человека, от которой зависят все остальные психические процессы. Пиаже в своих работах рассматривал следующие вопросы:
— особенности детской логики
— происхождение и развитие интеллекта у ребенка
— способы и пути… Читать далее
Каким образом лимбическая система мозга, его ретикулярная формация, влияют на развитие эмоционального интеллекта?
антрополог, н.с. Дарвиновского музея
Хотя учёные много знают о том, как какие отделы головного мозга работают при переживании тех или иных эмоций, они всё ещё не знают точно, как формируется опыт (в частности, память и интерпретации событий), как его правильно описывать.
ЭИ – это, главным образом, продукт работы коры больших полушарий.
Ретикулярная формация, хоть и важная часть для жизнеобеспечения организма, но в формировании сложной аналитической картины деятельного участия не принимает.
Структуры же лимбической системы (ЛС), которые интересуют нас в разрезе вопроса, это миндалевидное тело (приводит в действие скрытое недоверие и бдительность, участвует в формировании реакций стресса типа «бей-беги») и гиппокамп (позволяет накапливать опыт взаимодействий, в т.ч. эмоциональных). Именно эти структуры стимулируют/тормозят лобную кору полушарий, позволяя поддаваться переживаниям от сильным происшествиям или осмыслять их. Я бы сказала, что если мы говорим о здоровом человеке, без нарушений работы медиаторов в ядрах мозга, то главный акт участия ЛС в формировании ЭИ – это поддаваться натренированным дл и вм участкам префронатльной коры. То есть, что сама ЛС скорее работает против распознавания чужих мотиваций и сфокусирована на собственных тревогах (переживании боли, страха, отвращения) организма.
Прочитать ещё 1 ответ
Как наука объясняет врожденные таланты или склонности людей?
биолог-эволюционист, автор бестселлера «Каждой твари — по паре», лектор на…
Таланты и склонности людей — отчасти продукт генетики, и отчасти продукт окружающего мира. И когда я говорю “окружающий мир”, я имею в виду также и среду в утробе матери: плохое питание или стресс во время беременности могут изменить развитие тела и мозга плода. Кроме того, некоторые гены взаимодействуют с разными средами по-разному. Например, ребенок с одним набором генов, который переживает плохое обращение, может стать отлично приспособленным к жизни взрослым. Ребенок с другим набором генов, но с таким же опытом, может стать жестоким, например. Поэтому это отчасти гены, которыми вы обладаете, а отчасти то, как эти гены взаимодействуют с вашим жизненным опытом и окружением.
Прочитать ещё 2 ответа
Что науке известно о генетической передаче социальных инстинктов (сценариев поведения)? Как бы вы описали общее состояние эволюционной психологии на сегодняшний день? За чьей работой следить?
Воинствующий старообрядец против максимализма в голове.
Генетически нет подтверждений передачи социальной информации, все исследования, которые проводились, типа изучение арахнофобии, кровной мести и т.д., что предусматривает эволюционная психология, как сложившийся генетический конструкт — не очищались от социальной составляющей по понятным причинам.
Соответственно сложившаяся картина мира об отсутствии у человека социальных инстинктов вообще так и не была экспериментально опровергнута. А повторяющиеся лакуны поведения — это то, что игнорируют эволюционные психологи и что очень хорошо описано биологами — конвергентная эволюция.
В целом существует большая проблема в очищении любого поведения от социальных факторов. Однако если изучать отдельно только социальную составляющую, то выявляются интересные закономерности. Например
https://elementy.ru/novosti_nauki/433381/Drozofily_uchatsya_drug_u_druga_i_khranyat_kulturnye_traditsii
Область очень интересная, особенно в контексте определения генетических маркеров социального поведения, но не в контексте того, что генетика их определяет как наследуемая информация, так что для науки это очень полезно и если они могут выбить лишний грант на исследования, то это будет большим плюсом.
Соответственно на западе выходит одноименный журнал, насчёт переводов, я не в курсе.
У нас сам подход на мой взгляд объективно считают мягко говоря некорректным, причем теоретически. То есть докажите сначала, что социальная информация может передаваться генетически, а потом уже рассуждайте о приложениях ее.
Существуют ли научные работы, критикующие миметическую теорию Рене Жирара?
к.ф.н., Уральский федеральный университет
Миметическую теорию Жирара критикует в некоторых своих работах итальянский философ Барбара Карневали. В статье «Желание другой жизни. Пруст, Жирар и зависть» Карневали аргументирует, что прочтение Жираром Пруста сквозь призму его миметической теории держится на трехступенчатой редукции человеческой природы. Сначала все богатство прустовской «феноменологии страстей» Жирар сводит к желанию, затем желание сводится им к миметическому желанию, а миметическое желание – к специфической форме миметического желания, которое он считает характерным для модерных обществ — зависти между равными. Зависть у Жирара – это извращенная форма любви к Богу, которая в секуляризованных обществах модерна обращается на другого. Эта извращенная любовь выражается в современной культуре в таких явлениях, как идолопоклонничество, культ личности, культ знаменитостей, когда объекту обожания приписываются божественные качества.
Сам предмет любви, на который направлено миметическое желание, не имеет внутренней ценности, его престиж и шарм являются лишь следствием воображаемой проекции зависти. За любовью и обожанием всегда скрывается зависть, следствие онтологической нехватки. Субъект зависти стремится, в конечном счете, разрушить объект своей зависти, отнять у него бытие. Поэтому от зависти один шаг до насилия. Каренвали считает, что такой пессимистичный взгляд на человеческую природу Жирар заимствовал из негативной антропологии Августина Блаженного, которая описывает страсти человека негативно – как патологии, следствие грехопадения. Так что модель миметического желания – это модель теологическая.
Карневали предлагает альтернативное прочтение «В поисках утраченного времени» в свете платоновской традиции понимания эротического желания, как оно описано в легенде об Эросе в «Пире» у Платона. В отличие от миметического желания, Эрос у Платона не стремится отнять бытие у другого, а участвовать в нем. Поэтому анализ Карневали реабилитирует такую неприглядную черту человеческой природы, как снобизм. Снобизм, как и любовь у Пруста, надо понимать не как стремление разрушить, отнять бытие у другого, на которого направлена зависть, а желание быть приглашенным, стать частью круга избранных. Такое прочтение Пруста, хоть и не отрицает некоторых важных прозрений Жирара о судьбе религиозных устремлений человека в современных обществах, показывает ограниченность миметической теории теологическим видением человеческой природы.
Какие книги стоит прочитать по деятельностной психологии Леонтьева — Выготского ?
Психолог. Консультирую взрослых и детей с 2005 года.
Интересы: социальная психология… · vk.com/artspaceblog
Основные положения теории деятельности описаны у А.Н. Леонтьева в «Деятельность, сознание, личность», а культурно-исторической теории у Л.С. Выготского «Мышление и речь». Можете еще посмотреть А.Р. Лурия «Лекции по общей психологии» и А.Н. Леонтьев «Лекции по общей психологии «. Потом можете перейти к С.Л. Рубинштейну, Брушлинскому и Гальперину.
Источник
Министерство образования РФ
ФГБОУ ВПО Ярославский государственный университет имени К. Д. Ушинского»
Теории формирования языкового сознания в онтогенезе (Ж. Пиаже).
Работу выполнила:
студентка СДФ
Щеглова В.Ю.
Ярославль
2016
Теории формирования языкового сознания в онтогенезе
(Ж.П.Пиаже).
Одним из первых научно обоснованную интерпретацию проблемы соотношения биологического и социального в формировании языкового сознания ребенка дал Ж. П. Пиаже. Суть его гипотезы состоит в том, что социальные условия возникновения языка составляют часть более широкой совокупности условий, подготовленной различными стадиями развития сенсомоторного интеллекта. Ж. П. Пиаже полагал, что ребенок проходит в с воем интеллектуальном развитии два основных этапа. На стадии сенсомоторной логики у ребенка развивается сенсомоторпый интеллект, который помогает ему освоить некоторую первичную логику «предметных отношений» — логику действий. Она позволяет ему сформировать способность к генерализации действий. По Ж. П. Пиаже, второй этап развития ребенка — это переход от логики действий к концептуальной логике, который происходит на втором году жизни. На этой стадии развития интеллекта ребенок начинает осваивать язык как семиотическое (знаковое) средство. Ребенок имитирует жесты взрослых, начинает «в уме» представлять схемы действий, и у него развивается семиотическая (знаково-символическая) функция.
По Ж. П. Пиаже, первая стадия (дооперациональная) заканчивается примерно к 6 годам. Умственная деятельность ребенка в этом возрасте состоит в основном в установлении соответствий между опытом и действием: интерес ребенка сводится к манипулированию предметами. Ребенку на этой стадии недоступны некоторые понятия из области естественных наук (например, неизменяемость общего числа элементов при разделении их на группы, неизменяемость массы при изменении формы и др.). Естественно, что на этой стадии возможности взрослых в словесном объяснении ребенку таких понятий весьма ограниченны.
Вторая стадия (стадия «конкретных операций») начинается с момента поступления ребенка в школу. Теперь — это уже не просто действия, а интеллектуальные операции, с помощью которых данные о реальном мире вводятся в сознание и преобразуются в форму, необходимую для решения той или иной задачи. Эти операции отличаются от простого практического действия или целенаправленного поведения двумя основными признаками: они могут быть «проделаны» мысленно и, соответственно, они обратимы. Ребенок уже способен упорядочивать и классифицировать конкретные и знакомые ему по прошлому опыту предметы. В то же время, он еще не может анализировать ситуации, которые не видит непосредственно или с которыми он ранее не встречался. Другими словами, у него пока еще не сформирована способность к экстраполяции.
Третья стадия (стадия «формальных операций») наступает к началу подросткового возраста. На этой стадии ребенок способен оперировать гипотетическими утверждениями, а не ограничен только практическим опытом взаимодействия с конкретными предметами. Именно на этом этапе подросток приобретает способность к «формальному и аксиоматическому мышлению», в основе которого лежит использование знаков языка. Еще на второй стадии — «конкретных операций» — ребенок мог интуитивно усваивать некоторые идеи разных областей знания, однако он не был способен понять законы науки, смысл обобщенных понятий.
Согласно Ж. Пиаже, существует таковой парадокс детской речи, который в научной литературе известен под заглавием эгоцентрическая речь. Особенности коммуникативной стороны эгоцентрической речи заключаются в том, что малыши 3-7 лет в неких ситуациях (во время игры либо рисования) не испытывают необходимости в собеседнике, когда они молвят. Ребёнок гласит, ни к кому не обращаясь, сам себе, вроде бы задумывается вслух. По Пиаже, в возрасте 3-4 лет толика эгоцентрической речи (коэффициент эгоцентричности) составляет более 40%, потом эта речь равномерно потухает, фактически исчезая к школьному возрасту. Вопрос о том, является ли языковая способность человека врождённой и нейрофизиологически отдельной от других когнитивных функций, продолжает оставаться в центре мультидисциплинарных обсуждений уже 10-ки лет. Новые исследования демонстрируют, что есть нейроанатомические корреляты специфично речевых расстройств, и даже появилась надежда на возможность идентификации гена, прямо ассоциирующегося с языковыми и речевыми нарушениями.
Источник