Шарики в развитии ребенка

«У вас можно не спать? Тогда мы идем к вам!»: «Садик-Шарик» — камерный детский сад, который открыла Александра Ивлиева после рождения дочери. Девушка называет его пространством, свободным от преждевременного академического обучения. «Садик-Шарик» — это игровой детский сад, где нет разделения на группы, можно не спать после обеда, есть что хочешь и играть хоть день напролет. Александра уверена, что возможность полноценно наиграться — главное, что нужно ребенку в дошкольном возрасте.

Несмотря на то что у Александры есть свой детский сад, сейчас она в той же лодке, что и большинство родителей по всему миру, — сидит дома с ребенком. The Village спросил, как она помогает восполнить дефицит игры и общения со сверстниками своей четырехлетней дочке.

Александра Ивлиева, создательница первого в России игрового детского сада «Садик-Шарик»

Когда Алисе было полтора года, я думала, что никогда не отдам ее в сад и до школы она будет со мной. Но в районе трех лет у дочери возник запрос на общение с другими детьми. Мы живем в поселке в Подмосковье. Здесь специфический образ жизни: в лучшем случае найдется площадка, где дети могут собраться на пару часов в день. Но этого мало для построения долгосрочных дружеских отношений. Чтобы решить проблему общения, я звала в гости, но поход в гости с ребенком многим сложно организовать. Поэтому Алиса пошла в садик.

Мы выбрали сад «Малка» при Еврейском центре в Жуковке. Еврейские сады мягкие и бережные, а для меня было важно, чтобы Алису не обижали, уважали как личность, не заставляли делать то, чего она не хочет. Но со временем нас по ряду причин перестал радовать этот садик. Главное, там было мало игры: дочка приходила и говорила, что все хорошо, но опять не успели поиграть.

Игра — основная фишка дошкольного возраста от трех до семи. В России сюжетно-ролевую игру возрождает и популяризирует психолог Егор Бахотский. У него я прошла курс «Сопровождение игры» и стала человеком, который передает игровую культуру. Грубо говоря, учить играть. Наблюдает за игрой, иногда помогает, подсказывает всякие приемчики. Например, есть прием «стоп-игра», который дает возможность остановить игру. «Стоп-игра, мне правда страшно». Или: «Стоп-игра, ты слишком сильно бьешь меня подушкой». Для ребенка, который этим владеет, открывается другой мир. Он понимает, что можно играть безопасно.

Многие садики заявляют, что у них занятия в игровой форме. Но такая формулировка достаточно подлая: дети вроде играют, но на самом деле не играют. Потому что основная характеристика игры — свобода выбора. Свобода включения в деятельность и выхода из нее, свобода выбора роли. А занятия в игровой форме — все равно обязательные, форма тут не меняет содержание.

Есть садики, которые добавляют в программу игру по Бахотскому. Но речь об одном-двух часах в неделю. В идеале же игра должна быть целый день — не зря это ведущая деятельность в дошкольном возрасте. Поэтому я решила открыть свой сад и наполнить его игрой. Хотелось создать максимально свободное пространство, где дети могли бы быть собой: творить, строить и крушить, бегать, кричать, не спать и не гулять, если не хотят. Воссоздать естественную развивающую среду в условиях коттеджного поселка.

Раньше этот вопрос решался за счет большой семьи или культуры игрового двора. Сейчас игровая культура редко когда формируется сама. Дети от этого очень много теряют: школьные психологи часто ставят диагноз «не наигрался» детям, которым тяжело учиться в начальной школе и некомфортно находиться в коллективе.

А сейчас, когда многие дети остались совсем без игры со сверстниками, без общения, да еще и без прогулок, важность этих простых вещей стала очевидна. Занятия, которые были в садике, можно продолжать и онлайн, да вот только это не особо помогает сделать жизнь изолированного ребенка полноценной.

Мне было важно не затягивать этап реализации. Поэтому от задумки до открытия сада прошло всего десять месяцев. Определившись с идеей, мы начали искать помещение. Большинство садов идут по пути аренды, что достаточно рисково. Поэтому мы решили строить сами. Сначала я хотела поручить проектирование словенскому архитектору Юре Котнику, который спроектировал много классных садов в Европе. Но получалось долго, дорого, и было непонятно, кто сможет быстро воплотить его задумку здесь. Я стала искать быстровозводимые модульные дома в России. Выбрала купольный жилой дом «Скайдом». Это типовой проект — таких домов уже больше сотни. Но наш самый большой: диаметр 15 метров, площадь 300 квадратных метров.

Внутреннее пространство садика придумали в «Бюро Чехарда». Тут все деревянное, материалы сертифицированы и экологически безопасны. У нас почти нет стен и есть много предметов свободного назначения: палочки, тряпочки, каштаны, маты, кубики мягкого конструктора и все для того, чтобы дети могли строить свои дома. Есть «Бабашки» — деревянные блоки, из которых можно построить все что угодно. Дети все время из них что-то моделируют, параллельно упражняясь в кооперации.

В целом открыть сад, как наш, достаточно просто. Для детских садов в жилых домах есть отдельные, достаточно либеральные СанПиНы. Так государство поддерживает небольшие сады. Наш основной вид деятельности — присмотр и уход за детьми. Вы просто информируете Роспотребнадзор об открытии и гарантируете соблюдение норм. Такой бизнес сейчас планово не проверяют первые три года. Разве что могут прийти по жалобе. Но у нас и свои очень строгие внутренние правила. Есть пожарная лестница со второго этажа, пожарная сигнализация, огнетушители.

У нас своя кухня с профессиональным оборудованием и поваром. Хотя по нормативам в домашнем садике можно готовить на обычной кухне. Меню разрабатывали с проектом «Накормим маму». Совпали во взглядах на базовые принципы питания: сократить молочку (коровье молоко — сильный аллерген), заменить рафинированный сахар более полезными альтернативами (например, сиропом топинамбура). Фабричных сладостей у нас вообще нет. Десерты подаем раз в день, на полдник, и это всегда что-то самодельное вроде печенья, шарлотки, банановых кексов.

То, что помещение «Садика-Шарика» не арендованное, дает нам надежду пережить кризис. Но чтобы сохранить наш главный актив — воспитателей, — нам нужно работать, нужно зарабатывать на зарплату.

Мы открылись недавно, и последние недели до принудительных каникул у нас каждый день бывало от пяти до десяти человек. Вообще, сад рассчитан на 20 детей. Это условно две группы — дети поменьше и дети побольше. Ребята ходят по своему графику. Участвуют в занятиях, но не академических, а творческих: рисуют, красят, лепят, мастерят, ставят спектакли, делают аппликации. Все занятия добровольные, но большинству детей самим интересно принять участие в том, что предлагает педагог. Периодически дети устраивают концерты на музыкальных инструментах — барабанах, гитаре, синтезаторе. Несмотря на то что в садике есть 20 кроваток, практически никто не спит. В тихий час мы читаем сказки. И играем, играем, играем.

Людям кажется, что раз в этом саду нет дополнительных занятий, отдельного психолога, подготовки к школе, то стоимость не может быть такой высокой. На самом деле мы просто предлагаем другое. У нас очень квалифицированные воспитатели, в том числе Монтессори-педагоги. При приеме на работу у меня была анкета с базовыми вопросами вроде «В чем вы видите смысл детского сада?» или «Что вы будете делать, если два ребенка не поделили игрушку?» Тех, кто отвечал что-то вроде «Поставлю в угол», на собеседование даже не приглашала. Опыт работы в системном или классическом частном детском саду был скорее минусом. Мне было важно посмотреть, как люди общаются с детьми, насколько готовы жить в новой концепции. Важно было умение играть, а это вообще не зависит от образования и опыта. Нужно обладать определенным складом характера: уметь спокойно наблюдать за детьми, принимая последствия, и быть готовым их ликвидировать. В результате все наши воспитатели так или иначе нашлись через знакомых.

Один из наших образовательных результатов — маленькие победы, которые получаются у детей без помощи взрослых. Такие небольшие шажки в развитии личности мы подмечаем и описываем в ежемесячных отчетах для родителей. Например: поделился игрушкой, не конфликтовал. В сад приходят дети с разным базовым уровнем социальных навыков. Задача воспитателей — научить детей конструктивно разрешать конфликты. Все эти достижения не выложишь в соцсети и не предъявишь рынку. Но для родителей уже огромный шаг, что ребенок, например, научился справляться со своей фрустрацией более экологичным способом, чем валяясь на полу и рыдая. А научился он этому, глядя на других детей.

Важное отличие игрового детского сада — после обеда никого не заставляют спать

Наш сад не подойдет родителям, для которых важно академическое обучение в дошкольном возрасте. Формально у нас нет подготовки к школе. Мы не гарантируем, что научим здесь писать, читать и считать. Другой вопрос, что ребенок, скорее всего, сам всему этому научится во время игр в школу, в журналистов, в почту. Мы отслеживаем сенситивные периоды. Если ребенок начал интересоваться буквами — даем ему прописи, деревянные буквы, настольные игры. Начал интересоваться цифрами — вместе с воспитателем отвечает на вопросы, что сколько весит, сколько стоит, сколько в сантиметрах. Дети учатся считать до 12, потому что в любой настолке два кубика, и нужно уметь считать, чтобы ходить по полю.

Если родители хотят языковой сад, это тоже не к нам. У нас нет билингвальных педагогов. Я не вижу в этом практического смысла. Мы не можем сказать, что будет нужно нашим детям через 10–15 лет. В условиях неопределенности лучшее, что мы можем сделать, — дать им универсальные навыки, которые точно нужны любому человеку. Например, навыки коммуникации, кооперации, критического мышления и креативности. Ребенок, который умеет принимать решения и сохранил мотивацию к учебе, при необходимости выучит язык за год-два. Если вы живете в России и пойдете в русскую школу, важнее свободно владеть русским языком, иметь богатый словарный запас, уметь доносить свою мысль. Потому что при приеме в школу будут смотреть на хорошую речь, умение удерживать внимание, тот же словарный запас, знание цифр от 0 до 10, умение ориентироваться в пространстве и времени. Человек, который умеет учиться, умеет обрабатывать информацию, освоит все что угодно.

«Садик-Шарик» совсем молодой, и до закрытия он динамично развивался. Мы отрабатывали методологические, технические, организационные вещи. Обживали пространство, выстраивали общность детей, родителей и сотрудников садика. Несмотря на то что весь апрель мы не сможем принять детей из-за карантина, несколько семей внесли ежемесячную плату. Эта поддержка для нас невероятно значима не только по очевидным финансовым соображениям, но и потому, что таким образом родители признают ценность нашего особенного, игрового садика.

«Садик-Шарик», как и большинство других детских садов в России, закрыт уже вторую неделю в рамках «борьбы с распространением коронавируса». Карантин как массовый социальный эксперимент, в рамках которого родители вынуждены проводить со своими детьми в разы больше времени, чем обычно, губителен для «Садика-Шарика» как конкретного предприятия. Но очень полезен для популяризации самой идеи игрового детского сада.

Мне кажется, родители, приглядевшись к своим детям-дошкольникам, должны заметить, что их главный интерес — игра. Дети прекрасно могут жить без занятий английским языком, шахматами и балетом, но без возможности играть с вовлеченными партнерами им тяжко. А родителям тяжко быть партнерами в игре, что абсолютно естественно. Игра — территория детей. Детям нужны другие дети для игры и общения.

К сожалению, взрослый не может заменить компанию детей, даже если это специально обученный взрослый, который умеет играть. Одно из главных свойств игры — добровольность. Если вы обреченно садитесь играть с ребенком, потому что в ленте фейсбука как раз попался пост «во что играть с ребенком», особого толку не будет. Такая игра не насытит ребенка, он по-прежнему будет требовать родительского внимания. Вообще, нытье на тему «поиграй со мной» нельзя понимать буквально. Дело не в игре как таковой — это просто форма запроса на общение. Примерно как если бы мужчина приглашал «сходи со мной в оперу». Ему важна не опера, а свидание. Если вы ненавидите оперу, не нужно соглашаться и мучиться весь вечер. Лучше заменить ее чем-то, что понравится обоим. Кино, например. То же с ребенком. Не хотите играть — не играйте! Пригласите его вместе почитать, приготовить обед, собрать стеллаж. Насытившись совместной деятельностью, ребенок пойдет и прекрасно поиграет сам — вам останется только наблюдать, как игра помогает ему справиться с тревогами. У кукол карантин, они не могут пойти друг к другу в гости: ждут, когда пройдет вирус. Вирус слеплен из пластилина и коварно лежит посреди дороги. Но вот появляется супер-Алиса, и подлый вирус вмиг побежден: растоптан (и, естественно, размазан по полу).

Если есть возможность поддержать игру, которую придумала дочка, я стараюсь не отказываться. Поддержать инициативу, признать ценность придуманного ребенком сюжета или сделанного открытия требует минимум вложения сил с моей стороны, но много значит для дочки. Особенно мне нравятся игры, где можно быть манекеном. Например, сейчас я переписываюсь с The Village из «салона красоты». Правда, пришлось сначала убедить «мастера», что в хороших салонах можно во время процедуры сидеть с ноутбуком.

Общий принцип — не пытаться постоянно занять ребенка игрой. Предложить ему какое-то занятие — это тупиковый путь, который истощает родителей, превращая их в аниматоров, а детей поощряет требовать новые и новые развлечения. Истинная игра возникает в воображении, а чтобы оно включилось, ребенку полезно иногда поскучать. Он может некоторое время ходить, ныть, жаловаться на скуку — но в конечном итоге придумает себе дело, которое увлечет его сильнее и будет полезнее для его развития, чем любое занятие из списка «чем заняться с детьми в карантине». Мне кажется, лучшее, что родители могут сделать сейчас — это ровно то, что мы делаем в «Садике-Шарике»: признать за детьми право быть детьми и дать им максимум свободы, даже если это грозит изрядным бардаком в квартире.