Ребенок в 2 года не идет на руки

Ребенок в 2 года не идет на руки thumbnail

Содержание:

  • Где взять силы для освоения мира? Что такое психологическая утроба
  • Преодолеть — или смириться и утешиться
  • Контейнирование в действии: в фильмах и в жизни
  • Секрет двухлетнего Терминатора

Наверное, уже никто из современных родителей не боится «приучить к рукам» малыша до года: откликаться на потребности младенца стало обычным делом. Но вот ребенок научился ходить и даже немного говорить — может, теперь ему уже не так нужно «на ручки», в объятия взрослого? Нужно, считает психолог Людмила Петрановская. Во-первых, для успешного познания мира. Во-вторых — для освоения поведения контейнирования, без которого есть риск вырасти не вполне человеком.

Сравним годовалого и трехлетку. Первый — беспомощный малыш. Стоит нетвердо, говорит от силы несколько слов. Сам не может о себе позаботиться практически ни в чем. Без взрослого пропадет сразу.

Проходит всего два года. Перед нами — маленький человек. Может свободно перемещаться в пространстве: ходить, бегать, прыгать, залезать, проползать, протискиваться, практически нет места, куда бы он не мог попасть, если б захотел. Говорит, строит фразы, может внятно объяснить, чего хочет.

Обслуживает себя: сам ест, одевается, пользуется туалетом. Манипулирует с предметами, пользуется карандашом, кистью, ножницами, катается на велосипеде и качелях, строит из песка и из кубиков. Осознает свои потребности, имеет желания и строит планы, проявляет упорство в достижении целей.

В принципе, не будь техногенных опасностей большого города, трехлетка вполне мог бы и целый день проводить, не нуждаясь в помощи взрослых. Сам поест, сам попьет, сам себя займет, а будет что надо — придет и попросит.

Скачок в развитии фантастический — и всего за два года. Так интенсивно, как мы учимся в этот период, мы больше не сможем никогда. И знаний и умений, столь же важных для качества жизни, мы тоже больше никогда не получим.

Проделайте простой мысленный эксперимент. Представьте себе, что вдруг внезапно вы раз — и забыли все свое высшее образование, все, чему учились в институте или университете. Как это отразится на качестве вашей жизни? У кого-то вообще никак, если он работает не по той специальности, по которой учился, а таких людей сейчас много. Кому-то придется сменить работу.
Теперь представим, что нам придется забыть все школьное образование — считать, писать, читать разучимся. Качество жизни, конечно, просядет, многое станет сложно или невозможно. Но с другой стороны, живут же целые страны с неграмотным в большинстве своем населением, и ничего. И наши предки жили. Работали, любили, растили детей — в целом были вполне успешны и счастливы. Если, допустим, пенсию будут платить, то жить можно.
Но если представить, что мы забыли все, чему научились с года до трех: самостоятельно есть, передвигаться, ходить в туалет, одеваться, разговаривать, пользоваться инструментами и предметами? Вот это — настоящая катастрофа. Такое происходит после сильных инсультов, после аварий с черепно-мозговыми травмами, это по-настоящему ужасно, о качестве жизни тут говорить уже сложно. Человек в таком состоянии совсем лишается независимости.

То есть, на самом деле, самые базовые вещи, которые определяют наше качество жизни на 90%, осваиваются с года до трех. Три университета потом — это такой легкий рисунок, штриховка на базовом, основном массиве знаний и умений.

Поэтому все это время ребенок самозабвенно учится, все время что-то пробует, осваивает, совершенствует, проявляя чудеса упорства и целеустремленности. Все время, пока не спит и ест.

Вот он собирает пирамидку, и у него не получается. То колесико укатится, то стерженек в дырку не попадает. Десять раз не получается, сто раз. Если бы у взрослого человека что-то столько раз не получилось, он бы давно уже бросил, решил, что это не для него, что нет у него способностей, что не судьба. А малыш — нет, он пробует снова и снова, не разочаровывается, не бросает. Просто какой-то Терминатор в обучении, которого невозможно сбить с поставленной цели.

Возникает вопрос: а как это ему удается? За счет чего? Где он силы берет, не физические, это понятно, а душевные силы: не сдаваться там, где взрослый давно бы уже махнул рукой?

И это самый подходящий момент, чтобы разобраться еще с одним важнейшим назначением привязанности.

Где взять силы для освоения мира? Что такое психологическая утроба

В 70-е годы чешские психологи под руководством З. Матейчика исследовали привязанность. В том числе они снимали фильмы, в которых показывали наглядно, как привязанность проявляется. В фильме смонтированы один за другим эпизоды из жизни маленьких детей: детей, живущих в семье, с родителями, и детей из дома ребенка.

Вот мы видим мальчика, на вид ему немного больше года. Он дома и исследует комнату, пока мама что-то готовит на кухне.

В какой-то момент малыш подбирается к тумбе с захлопывающейся дверцей, открывает ее, закрывает — и попадает себе по пальцам. Ему больно, он испуган. Но видно, что у него в голове есть четкая стратегия действий на такой случай: он громко плачет и идет прямым ходом в сторону кухни — там мама.

Мама услышала рев и спешит ему навстречу, они встречаются, она берет его на руки, целует, через какое-то время он утешается. Мама опускает его на пол.

Угадайте, что он делает? Немедленно идет к той же тумбе, чтобы выяснить: что это было? Он принял вызов мира и не собирается сдаваться.

Следом показывают малыша того же примерно возраста, но в доме ребенка. С ним тоже случилась неприятность: пробегали мимо дети, вырвали из рук машину. Он потерял равновесие, плюхнулся на попу и плачет.

При этом видно, что никакой стратегии действий у него нет. Рядом ходят воспитательницы — он к ним не обращается. Не пытается вернуть себе машинку. Он не делает ничего, он просто страдает, его деятельность по освоению мира прекращена надолго.

Что мы видим? Когда усилия ребенка наталкиваются на препятствие, которое оказывается для него чересчур сложным и болезненным, настолько, что даже его терпения не хватает, он идет к маме. Если не получилось, если все рассыпалось, если он ударился или испугался, — у него есть всегда возможность обратиться за утешением к своему взрослому, который в этот момент в доступе — мама, папа, бабушка, няня, кто-то еще.

Он прижимается, залезает на руки, то есть фактически возвращается на стадию донашивания. Словно становится на время опять маленьким, забирается, как в кокон, в объятия родителя, в его любовь.

Психологи употребляют термин психологическая утроба — это успокаивающие, утешающие отношения, в которые можно укрыться от жизненных невзгод.

Объятия — вообще универсальный человеческий способ решения трудных проблем. Люди — социальные существа, наши предки жили в довольно опасном и враждебном мире, в котором надеяться можно было только на соплеменников, и расслабиться, перестать сканировать пространство в поисках потенциальной опасности удавалось только в кругу своих, чувствуя их прикосновения, слыша их дыхание.

Способность одного человека быть для другого психологической утробой, дать ему утешение и успокоение, «принимая» его чувства, называют способностью к контейнированию — от слова «вместилище».

Что вмещает контейнер? Те самые чувства, с которыми человеку не под силу справиться самому. Боль, страх, обиду, разочарование — все то, что мы испытываем в ситуации сильного стресса.

Читайте также:  Как растянуть уздечку языка ребенку в 2 года

Преодолеть — или смириться и утешиться

Давайте подробнее рассмотрим этот механизм. В жизни бывают ситуации, когда что-то идет не так, как нам хочется. У нас не получается что-то, мы что-то важное теряем, наша потребность не удовлетворяется или мы боимся, что такое произойдет в будущем.

Простейший случай: ребенок увидел на полке что-то красивое и блестящее, хочет достать. И не дотягивается. Слишком высоко. Налицо препятствие в удовлетворении потребности — фрустрация. Очень хочу — и не могу взять.

Первая реакция на фрустрацию — мобилизоваться и преодолеть барьер, вставший на пути. Малыш старается еще раз и еще, встает на цыпочки, тянется изо всех сил. Но никак. Тогда он оглядывается вокруг и тащит к полке стул — пыхтит, старается. Он весь собран, устремлен, мобилизован на преодоление препятствия.

Если стул не помог — еще не все потеряно, можно позвать взрослых и попросить их дать эту штуку, такую желанную и нужную. Не дают сразу — постараться получше, понастойчивей попросить.

То есть сначала включается план А — преодолеть, постараться, выложиться. Для этого в организме выделяются гормоны стресса, они усиливают обмен веществ, заставляют быстрее действовать и думать, помогают выложиться в борьбе с препятствием. И в большинстве случаев это завершается успехом — достал, добыл, получил — ура, победа, торжество, стресс сменяется радостью.

Но случается, что барьер не дается. Полез на стул — и упал, ударился. Потянулся — и все равно не достал. Попросил взрослого дать эту штуку, — а он ни в какую, нельзя и точка. Гормоны стресса уже в крови, мобилизация пошла — а победа сорвалась. Что тут делать?

Переходить к плану Б. Смириться с поражением, по крайней мере на данный момент. Принять ситуацию, пережить фрустрацию и утешиться. То есть перейти от мобилизации к демобилизации, выйти из состояния стресса в другую сторону — не в сторону радости и торжества, а в сторону печали и смирения.

Здесь хороший помощник — слезы (психолог Гордон Ньюфелд поэтично называет их «слезами тщетности»). Плач расслабляет, дает возможность «излить» свои чувства, причем в буквальном смысле: со слезами выделяются продукты распада гормонов стресса — кстати, довольно ядовитые в больших количествах.

В случае столкновения с фрустрацией бывает важно уметь как собраться и прорваться, так и смириться и расслабиться. Как говорится в древней молитве «Боже, дай мне силы изменить то, чего я не могу принять, и принять то, чего я не могу изменить». Чаще всего ребенок так и действует: он пробует сначала план А — прорваться, а уж если не вышло, то план Б — поплакать и смириться.

Контейнирование в действии: в фильмах и в жизни

Вот для перехода от плана А к плану Б, от протеста к печали, и необходимо бывает контейнирование. Переход от мобилизации к демобилизации требует расслабления, в этот момент надо перестать бороться с миром, вообще перестать о нем думать. Нужно погрузиться в себя, отдаться чувствам, утратив на время бдительность, позволив себе «ничего не видеть» от слез, уйти в свои переживания.

Это сложно сделать, если нет защитного кокона вокруг, контейнера, психологической утробы. Если нет кого-то, кто своим поведением даст понять: «Положись на меня, в эти минуты за твою безопасность отвечаю я. Я ограждаю тебя от мира, а ты просто расслабься и позволь стрессу уйти».

Вспомним сюжеты голливудских боевиков: юную девушку похищают злодеи, ее отец или молодой человек ее спасает. Все время, пока длится фильм, девица в плену у злодеев демонстрирует чудеса стойкости: она не теряет присутствия духа, обдумывает планы бегства, дерзит негодяям и дает понять, что ее просто так не сломить. Опасность не позволяет ей «нюни распускать», в ее крови — гормоны стресса, она борется за свою жизнь, отложив страх и слабость на потом.
Наконец, папа или бойфренд, покрошив злодеев на винегрет, сквозь огонь, взрывы и падающие металлоконструкции пробивается к девице и заключает ее в объятия. И что же она делает, наша храбрая и стойкая героиня? Конечно, рыдает, уткнувшись в его могучую грудь и всхлипывая. Она вмиг становится беспомощным ребенком, переходит к демобилизации.
И это очень правильно, это лучшая профилактика постстрессового расстройства. Как только появилось, кому контейнировать, самое лучшее — сразу перестать «держать себя в руках», интенсивно выплакать стресс и размякнуть в надежных объятиях. Мощная теплая волна гормона доверия окситоцина смоет стресс, сосуды и мышцы расслабятся. Завтра девушка будет как новенькая и начнет готовиться к свадьбе.

Конечно, не все стрессы в нашей жизни так же серьезны, как у героев боевиков. Поэтому взрослые часто могут переходить от мобилизации к демобилизации и без помощи других людей.

Уехал из-под носа автобус, а мы-то мобилизовались, бежали — но не успели. Не искать же из-за такой мелочи утешающих объятий, мы чертыхнулись с досады — и утешились. Порвались колготки, сгорел пирог, поцарапалась машина — мы вздохнем и расстроимся, но справимся сами. Потому, что знаем как, умеем себя утешить, в свое время мы научились этому, когда нас контейнировали наши взрослые.

Но если стресс серьезный, обойтись без контейнирования нам будет сложно. Поэтому, будучи включены в человеческие отношения, мы постоянно в большей или меньшей степени становимся для своих близких психологической утробой, даже не всегда замечая это. Поведение контейнирования, как и поведение следования, — это бессознательное, свойственное нашему виду социальное поведение.

Представьте себе, что вы находитесь на работе, и вдруг вашему коллеге звонят из дома с трагическим известием. Он пребывает в состоянии шока. Вы не задумываясь приступите к поведению контейнирования: займете положение в пространстве между страдающим человеком и остальным миром, отгородите его телом, обнимете за плечи, сосредоточите на нем все свое внимание. Вы начнете проявлять базовую заботу: нальете воды, подставите стул.
Если в этот момент в комнату войдет кто-то, кто ничего не знает, и попробует обратиться с вопросом, вы знаком и взглядом остановите его, чтобы он не проник в созданный вами контейнер поддержки и оберегания. Вы не будете планировать эти действия, размышлять, это включится само по себе: ближнему плохо, стресс серьезный, создай ему защитный кокон.
Поведение контейнирования может не включаться только у людей с особенностями (например, с расстройствами аутического спектра) или у тех, кому в детстве никогда не помогали справиться со стрессом.

Секрет двухлетнего Терминатора

Дети более уязвимы перед стрессом, чем взрослые. Их нервная система незрела, их способность к совладанию со стрессом не подкреплена жизненным опытом. Поэтому фрустрацию они переживают очень остро, даже болезненно.

Если ребенок чего-то хочет, или ему что-то не нравится, это захватывает его целиком, не оставляя места сомнениям, другим возможным вариантам, разумным доводам. Стресс захватывает, закручивает в свою воронку, перейти к демобилизации ребенку сложно, без контейнирования он не справится. Но если у ребенка все хорошо с привязанностью, у него в доступе свой взрослый, и этот взрослый всегда готов принять его в объятия, психологическая утроба становится для него волшебным средством возрождения.

Неудивительно, что в этом возрасте детям особенно важен вечерний ритуал отхода ко сну. Им хочется, чтобы родитель подержал на руках, покачал, полежал рядом, обнимая, спел колыбельную. Колыбельная звучит протяжно, как стон или жалоба, словно предлагая погрустить обо всех случившихся за день невзгодах и утешиться. И очень частый сюжет колыбельных — о том, как завтра будет новый день, и малыш вскочит на ножки и побежит к новым свершениями.

Читайте также:  Земляника ребенку 2 года

Да и потом, когда ребенок станет старше и даже, возможно, уже вырастет выше вас, после стрессовых, тяжелых дней он будет просить: посиди со мной, полежи со мной, ему будет очень важно закончить тяжелую вахту этого дня в ваших объятиях, под ваши ласковые, убаюкивающие слова. Не только дети — и взрослые бы от такого не отказались.

Так что секрет двухлетнего Терминатора прост: вовремя залезть на ручки. И будешь как новенький.

Источник

Обучение следованию и самостоятельному хождению на улице: практика и некоторые мысли
Насколько я знаю, эта тема весь актуальна для мам окологодовасов, а информации в сети об этом немного. Возможно, мои знания, мысли и опыт будут кому-то полезны. 🙂 

Зачем вообще учить следованию и хождению по улице ребенка 1-1,5 лет? Для себя я отвечаю на этот вопрос так: 

— Если ребенок начал ходить, ему нужно обязательно тренировать новый навык, причем именно тогда, когда он формируется (то есть сразу после начала самостоятельной уверенной ходьбы), а не позже, в 2-3-4 года; ходить ногами нужно для нормального физического развития ребенка; это не значит, что он сразу должен проходить 5 км — но постепенно учить ребенка преодолевать пешком видимые расстояния нужно; 
— Городская среда не создает условий для естественного обучения следованию (когда ничего специально делать не надо, все само получается), поэтому маме нужно взять ответственность на себя и организовать для ребенка такое обучение; для этого ей полезно знать некоторые приемы.
— Я придерживаюсь мнения, что в паре «мама-ребенок» присутствуют иерархические отношения, мама — ведущая, ребенок — ведомый; это относится и к поведению на улице: мама устанавливает правила, указывает границы и обучает определенным необходимым для жизни навыкам, а ребенок соблюдает эти правила, встраивается в рамки и обучается;
— Идти по улице за мамой, а не убегать или идти по своим делам, то есть следовать за мамой — нормальное поведение ребенка, обучение этому — не дрессировка, а выработка необходимого для жизни навыка и обучение необходимым правилам; при этом понятно, что есть прогулки по маминым делам, а есть — прогулки и «привалы» для исследования мира и удовлетворения потребностей ребенка. 

Если вы со мной не согласны, это не значит, что вы ошибаетесь. 🙂 Это просто значит, что статья написана не для вас. Спорить не нужно —  пост вывешен не для споров, надо или не надо и почему, а для обмена опытом людей, которые считают обучение необходимым и согласны с вышеперечисленными пунктами.  Если у вас есть собственные приемы, собственный опыт обучения хождению/следованию ребенка 1-1,5 лет — ваши комментарии будут бесценны для тех, кому эта информация актуальна. 🙂 

Практические методы отработки навыка хождения и следования

Сразу оговорюсь, что излагаю не строгую «рожановскую» теорию, а скорее собственную ее интерпретацию, причем довольно мягкую, и на полноту охвата материала совсем не претендую. 🙂

Еще одно важное уточнение (спасибо  <span lj:user=«vrakker» style=«white-space: nowrap; „>

vrakker

). Начинать водить ребенка в возрасте около 1 года по улице лучше за руку. Это удобно, безопасно и само по себе является естественным приемом обучения следованию. По моим наблюдениям, дети, которые привыкли ходит за руку, реже убегают, лучше следуют за мамой, позже с ними легко ходить на любые расстояния. 

Итак, вы вышли на улицу, взяли ребенка за руку и пошли. Если ваш ребенок нормально идет за вами, не вырывает руку, не останавливается, не отвлекается на листочки и не просится на руки — 

вам достался уникальный экземпляр

  можете дальше не читать, у вас все и так отлично. 🙂

Если же ребенок ходит плохо, мало, или хорошо и много, но не туда, и вы хотите научить его ходить по улице и вообще ходить ногами на видимые расстояния, можно воспользоваться двумя способами (методами):

1. Если ребенок шел за вами какое-то время, а потом отстал/пошел в другую сторону/сел на землю — нужно подхватить его под мышку, пронести пару метров в нужном направлении и опять спустить на землю; опять отстает/садится/убегает — повторить. 

В общем-то, данный метод широко известен и много раз обсуждался. На какие нюансы я хочу обратить внимание:

— метод удобно использовать, если ребенок в принципе не отказывается ходить, ходит хорошо и много, но не туда; 🙂 

— не нужно отпускать ребенка далеко от себя или самой уходить далеко и ждать, когда он вас догонит — это, во-первых, небезопасно, а во-вторых, ребенок может ваш зов проигнорировать и вам придется возвращаться за ним в ущерб своему авторитету и с риском превратить процесс в игру в догонялки; отпускать ребенка от себя лучше максимум на 1-1,5 метра, чтобы вам хватило шага для «подхвата» под мышку и возвращения на «маршрут»; 

— отрабатывая навык, гулять лучше всегда с целью, так как это помогает прежде всего маме — она не «отрабатывает следование» просто ради следования, а действительно заинтересована в том, чтобы дойти, например, до магазина, и ребенок это чувствует; конечно, поначалу эти цели должны быть близлежащими — даже детская площадка у соседнего дома подойдет;

— идеально гулять в паре с другим человеком, которого ваш ребенок хорошо знает, чтобы именно он, а не вы, перехватывал идущего не туда ребенка и направлял в вашу сторону; но если это никак не получается организовать, можно и обойтись.

2. Другой способ сделать так, чтобы ребенок шел куда надо маме и вообще шел по улице ногами — условно говоря, “договариваться». То есть вы вышли на улицу, вязли ребенка на руки и определили вслух условие: «Несу тебя до того столбика (дорожки, горки), а дальше идешь ногами». Соответственно, после того, как дошли до столбика, дорожки, горки, надо все-таки добиться, чтобы какое-то расстояние ребенок прошел сам, а потом снова взять на руки с новым условием (донесу до лужи/магазина и пр). Чередовать передвижение на руках/ногами, постепенно увеличивая расстояние, пройденное ногами. 

Смысл этого способа в том, чтобы способ передвижения и расстояние, пройденное на руках/ногами, определяла МАМА, а не ребенок. Разумеется, при этом мама учитывает возраст ребенка, его физическую форму, умение ходить, погоду и еще множество разных обстоятельств. Поэтому для годовалого ребенка соотношение на руках/ногами будет одно, для полуторалетнего — уже совсем другое, зимой в одном и том же возрасте пройденное ногами расстояние будет одним, летом — другим, и т.д.

Нюансы, на которые стоит обратить внимание при практическом применении:

— метод удобно использовать, если ребенок совсем отказывается самостоятельно ходить или ходит очень мало;

— расстояния можно брать любые, даже довольно большие, но отрезки пути ногами поначалу лучше делать поменьше — 10-20 метров;

— ребенку не обязательно подробно описывать ориентиры места, где вы его возьмете на руки/поставите на землю, не обязательно так же, чтобы он это место непременно заранее издалека увидел— достаточно коротко озвучить свое намерение («несу тебя до домика», «идешь ножками до лужи»). Важно — если ребенок дошел до лужи, но на руки не просится, не спешите его брать; дайте ему возможность «превзойти самого себя». 🙂 Но не доводите до того, чтобы он все-таки заплакал и запросился — лучше через пару лишних метров сами возьмите на руки и обозначьте новый «рубеж»;

Читайте также:  Капюшон над зубом у ребенка 2 года

— понятно, что брать на такие прогулки слинг/коляску есть смысл, только если вы планируете часть пути потренироваться в ходьбе, а часть быстро пойти, куда надо.

Кое-какие мысли о теории и практике воплощения вышеназванных методов.

Чем эти методы, на мой взгляд, лучше, чем всякие уговоры, заманивания, отвлечения («пойдем посмотрим на кошечку» и т.д.)? Применяя их, мы не заставляем ребенка обманом или хитростью сделать, как нам нужно, аформируем у ребенка сознательное поведение. То есть мы показываем, как надо делать (обучаем навыку) и почему (устанавливаем правила). Дети в 1-1,5 года — вовсе не такие несмышленыши, как принято думать, они вполне сознательные существа, способные понимать и усваивать правила поведения и следовать им. Именно тут заключено основное отличие от «дрессуры», и в дальнейшем с такими детьми действительно легко гулять, обходясь без коляски или слинга. А вот отвлекать и обманывать с возрастом обычно получается все сложнее. Однажды вам все равно придется такое сознательное поведение формировать, и тут я придерживаюсь мнения, что «чем раньше — тем лучше». Мне кажется, что если у ребенка до 3-4 лет не было необходимости контролировать себя (его постоянно отвлекали или добивались от него нужного поведения хитростью), ему гораздо труднее сознательно соблюдать какие-то правила поведения 

Еще один момент, о котором нельзя не упомянуть — реакция ребенка на обучение. Да, она может быть негативной, особенно если прежде вы границ не устанавливали и следованию не обучали, и ребенок привык, что он идет, куда хочет, что вы его всегда ждете, или что его всегда берут на руки по его требованию. В таком случае он может орать при попытке поставить его на землю даже после того, как условное расстояние на руках пройдено, при попытке взять его под мышку и унести от интересного листочка и т.д. 

Определить, почему именно ребенок орет — по причине реального дискомфорта или с целью проверки границ — самой маме бывает довольно трудно просто потому, что она, как правило, просто не может посмотреть на ребенка «со стороны». Но все-таки есть некие объективные признаки, на которые можно в данном случае ориентироваться. Если у ребенка удобная одежда и обувь, он не напуган/не стрессован незнакомой обстановкой (вы находитесь на улице, по которой уже 100 раз гуляли), не устал/не хочет спать (только что вышли из дома), если он прекрасно ходит полчаса по детской площадке или по парку, но начинает орать, как только вы побуждаете его идти в нужном вам направлении — скорее всего дело не в дискомфорте, а в банальном нежелании ребенка ходить за вами (ему нравится, когда его носят/возят или он готов ходить, но именно сейчас хочет настоять на своем и тем самым проверить, насколько он может управлять этой ситуацией). 

В данном случае трудно советовать что-то однозначно. Мне кажется, что отношение к реакции ребенка и ваше поведение должны зависеть от того, насколько хорошо вы чувствуете ребенка, насколько готовы уступить ему «управление» и чего именно хотите добиться обучением. 

Если вы хотите научить ребенка ходить за вами, считаете, что это нужно и ему, и вам, уверены, что он не боится, не устал, а именно не хочет/проверяет границы, и чувствуете в себе силы настоять на своем — сам факт ора вас останавливать не должен, но стоит продумать стратегию, как его минимизировать (отвлекать/заговаривать зубы, продолжая настаивать на своем, либо каким-то образом донести до ребенка, что эта «кнопка» больше не работает; наработанные способы избежать ора и настроить ребенка на положительный лад буду рада видеть в комментариях). 🙂 

Если вы считаете, что дело того не стоит и проще посадить в слинг/коляску, чем прилагать усилия и «мучить ребенка» (ведь рано или поздно все равно научится ходить и следовать за мамой) — скорее всего, вы не считаете  причины для обучения, с которых я начала, весомыми, и вам вообще не нужно  читать этот постприменять этих методов.

Если научить хотите, вы согласны, что это нужно, но не уверены в причине такого поведения, вам кажется, что ребенок орет из-за стресса/дискомфорта — разумеется, лучше обучение прекратить до созревания уверенности/исчезновения всяких подозрений на дискомфорт/устранения всех возможных причин такового. 🙂

Ну, то, что для ребенка, который будет много ходить, стоит приобрести подходящую (легкую) одежду и удобную обувь, особенно на зимнее время, думаю, много распространяться не надо, это очевидно. 🙂 

По поводу частых опасений, что ребенок физически не способен далеко ходить, устает и т.д. могу поделиться личным опытом. Летом (дочке было 1,5 года) мы с ней ходили в соседнюю деревню — 1,5 км. туда и столько же обратно — применяя метод №2. Соотношение на ручках/ногами составляло примерно 30/70 процентов в начале и 20/80 в конце лета. Причем однажды ребенок прошел 1,5 километра полностью самостоятельно (у меня были заняты руки и я не могла взять ее на руки, о чем ее честно сообщила и показала «препятствие») и практически столько же обратно (несла метров 200-300), причем без какого-либо видимого напряжения. 🙂 Я была уверена, что дома ребенок упадет от усталости, 🙂 но ничего подобного — она бегала и играла весь вечер без малейших признаков утомления. 🙂 

Не могу не сказать два слова о пугании злым дядей и чем-нибудь еще — моментом, который неразрывно связан с обсуждением темы следования. 🙂 Я абсолютно убеждена, что ребенку, которого с 1 года мама учила навыкам поведения на улице — не убегать, ходить за ней и т.д. — и у которого с мамой нормальные гармоничные отношения, такие «пугалки» никогда не понадобятся. Если же ребенок в 2-3 года от мамы убегает и на улице не управляем, причем ничего не помогает — тут дело далеко не в следовании, а в отношениях «мама-ребенок» в целом, и приглашением злого дяди с мешком тут делу не поможешь, а то и усугубишь проблему. 

Почитать о следовании:

https://vokina.livejournal.com/38405.html  — отработка следования согласно рожановской методике с передачей ответственности за свою безопасность (в рамках возраста) ребенку.
https://community.livejournal.com/liedloff_ru/68143.html  — поведение следования (изложение основных рожановских рекомендаций; весьма толковый текст, за исключением абзаца о пугании)
https://community.livejournal.com/mamo_psih_nah/6745.html  — личный взгляд  <span lj:user=«egoramama» style=«white-space: nowrap; „>

egoramama  на проблему выработки поведения следования; 🙂 интересные мысли о том, как ребенок в норме осваивает окружающее пространство и почему трудно формировать поведение следования в городской среде. Единственный минус — автор говорит об «инстинкте следования», тогда как «Рожана» — все-таки о поведении следования, и тут возникает путаница, затрудняющая понимание проблемы. Вопрос, существует ли некий инстинкт следования, лично для меня остается открытым. Но в том, что у ребенка существуют некие врожденные механизмы, помогающие ему осваивать пространство, я не сомневаюсь, и рассуждения  <span lj:user=“egoramama» style=«white-space: nowrap; „>

egoramama  о действии этих механизмов (одним из которых она считает как раз инстинкт следования) мне очень близки.

Источник