Церковь и ребенок 2 года
На страницах портала Православие.Ru уже
несколько раз поднималась тема, когда
приводить маленьких детей в храм: к началу службы или
только ко Причастию. Большинство родителей сталкивалось с
тем, что дети определенного возраста не в состоянии
сосредоточиться на Богослужении, они капризничают и своими
капризами отвлекают остальных богомольцев от
сосредоточенного переживания Божественной службы. Как
поступить в этой ситуации: стать источником беспокойства
для окружающих или ограничить время посещения храма для
себя и своих детей, – на этот вопрос мы хотели бы
получить и ваши ответы. Если вы –
«состоявшийся родитель», т.е. смогли с детства
воспитать свое, ныне подросшее чадо в православной вере,
имеете живой опыт преодоления этой проблемы, пишите по
адресу editor@pravoslavie.ru
Лучшие заметки будут опубликованы.
Каждый раз, когда в храме или в православных СМИ заходит
речь о детях на церковной
службе, возникает типичная реакция: «А нечего
детей водить на службу, молящихся отвлекать! Пришли,
причастили – и свободны». Или бывает такой
вариант: «В храме дети должны стоять чинно! У меня
(моей знакомой прихожанки и т.п.) тоже есть дети, и они
никому не мешают!» Конечно, чаще встретишь иные,
снисходительные к матерям реакции. Но указанные две так
категоричны и распространены, что хочется подробно
разобраться в том, насколько они выполнимы и
обоснованны…
Сразу прошу у читателя прощения: тема эта для меня
животрепещуща, и мыслей я здесь выскажу скорей всего с
избытком – избытком букв. Что поделать, почти
«программная» статья – я прошу
снисхождения.
«Я знаю по себе…»
Начну с утверждения, что заставить детей в храме стать
невидимками несложно, потому что «я знаю по
себе» или по знакомой, у которой дети –
ангелы. К сожалению, это одна из самых больших ловушек в
деле раздачи советов и оценочных суждений: мы выдаем
совет, основанный на собственном опыте или опыте
знакомых, забывая о том, что сколько людей – столько
и опытов. Нам кажется, что мы ведем речь об одной и той же
ситуации: «У этой дамы есть дети, и она зачем-то
притащила их к началу службы. У моей подруги тоже есть
дети, но она, умная мама, оставляет их дома, когда идет в
храм с утра пораньше». Или: «У меня тоже есть
дети: я просто держу ребенка на руках, он спит и никому не
мешает».
«Тоже есть дети» – это слишком широкий
критерий, чтобы думать, будто мы говорим об одинаковых
ситуациях и можем давать советы в категоричном тоне. Если
у матери Н. есть дети и есть бабушка, сидящая с детьми,
она не сможет понять мать Л., у которой есть дети, а вот
бабушка живет в другом городе, и оставить детей решительно
не с кем. Мать М. даст совет пойти на службу, оставив
ребенка с папой и попросив его подвезти малыша аккурат к
Причастию. А мать В. на это горько усмехнется, поскольку
ее муж – священник, и оставить его с ребенком, уходя
на службу, уж точно не получится.
Бывает, что ситуации внешне более схожи. Например, у двух
мам есть дети и есть бабушки, помогающие с детьми. Но у
одной бабушка – пенсионерка, живущая в соседнем
квартале, а у другой работает по сменам и живет на другом
конце города. Наберется ли вторая мама наглости сказать:
«Приезжайте-ка, бабушка, завтра к половине восьмого
к внукам – я хочу помолиться сходить!»?
Или, допустим, у двух разных мам одинаково нет помощников,
и они обе пришли на Литургию с детьми. Почему у одной
шалят, а у другой стоят как свечки? Кроме очевидного:
«одна мать – плохая, другая –
хорошая» – есть еще тысячи разных
«почему». У одной между детьми пять лет
разницы, у другой – полтора года. Одна может держать
младшего на руках, пока старший, сознательный, помогает
чистить подсвечники и вообще уже постигает азы молитвы. А
другая мама снова беременна, есть угроза выкидыша, и
приходится маленького ребенка держать на полу, среди ног
чужих «дядей и тетей», что, конечно, малыша
«заводит». Или другая все-таки держит младшего
на руках, но зато шумно взрывается старший-погодок,
который еще сам с удовольствием посидел бы на руках, но
нет возможности.
Даже дети-погодки, с одинаковой разницей в возрасте, у
двух разных матерей ведут себя в храме по-разному. Есть
ведь нюансы типа «зубы режутся», «забыли
любимую игрушку», «есть захотели»,
«и вообще»… Да просто – разный
темперамент у детей.
Бывает, что поведение одного и того же ребенка сильно
зависит от храма, в который его привели. Если в своем
приходе чадо чувствует себя как рыба в воде – вполне
немая и незаметная, то, внезапно оказавшись в новом месте,
оно может преподнести матери массу неприятных сюрпризов.
Чаще всего это связано не с воспитанием, а с тем, что
малыш испугался или, наоборот, так восхитился, что
любопытство и эмоции бурным потоком льются в уши
окружающим. И опять же, нельзя сказать: «А не водите
детей в другие храмы!» Имеют же родители право
сменить место жительства, сдать машину в ремонт, уехать на
лето в деревню…
Да, встречаются дети, сохраняющие идеальное спокойствие во
всех описанных ситуациях. Может быть, «идеальный
ребенок» просто тихоня по темпераменту. Может быть,
дело в благочестии матери, победившей свои страсти
настолько, что дети и не знают иного примера поведения,
кроме круглосуточных тишины и мира. Но если другие матери
еще не таковы – это не повод для линчевания, даже
когда кто-то считает себя достойным бросить первый камень.
А бывают и весьма печальные причины детской тихости.
Однажды я позавидовала белой завистью одной маме, которая
спокойно отпускала двухлетнего сына бродить по храму, и
тот большую часть времени тихо стоял в сторонке,
иногда выходя на улицу и самостоятельно возвращаясь. Я
поспешила познакомиться со счастливой мамой, дабы
педагогический опыт перенять. Что же оказалось? Оказалось,
что мальчика методично запугивали: «Стой тихо, а то
дядя заберет! Всё, иду отдавать тебя дяде! Смотри, вон за
тобой уже волк идет, вон, видишь, там хвост
торчит…» – ласковым голосом, спокойно
так. Получился идеальный для посторонних ребенок, но какой
ценой…
А ведь чаще всего дети со временем спокойно перерастают
собственную шаловливость. Так, моя старшая дочь, которую
на приходе раньше звали ураганом, этим летом вдруг
полюбила ходить в сельский храм с утра пораньше и
благочинно наблюдать, как читают на клиросе. Возможно, это
счастье скоро закончится, и осенью в городе наступит новый
всплеск ураганности, ведь там не так много мест, где можно
излить детский задор до того, как попадешь в просторный и
красивый храм. Возможно – это действительно
взросление, и мне нечего опасаться.
Не только ребенок ребенку рознь, но и ребенок самому
себе рознь, когда переходит на новую возрастную ступень.
В любом случае, это показывает, что не только ребенок
ребенку рознь, но и ребенок самому себе рознь, когда
переходит на новую возрастную ступень. И когда в храме мы
видим маму, чьи дети далеки от идеала, нам стоит не
сравнивать их с детьми соседки, а понять, что, возможно,
далеки они лишь в данный момент и по причинам веским, но
для нас неочевидным.
Что опаснее: шалость или «дикая»
мама?
«Ну, хорошо, – мне возразят, – все дети
разные. Но кто ж заставляет мамашу тащить детей в храм на
службу, если именно ее дети – это ураган? Могла бы
ведь прийти к концу Причастия, причастить и быстренько
“освободить помещение”».
Хочется сначала ответить с точки зрения практической: это
не всегда возможно. Во-первых, в храмах, слава Богу, есть
такие многодетные
мамы, у которых первые дети уже старше семи лет и
могут сознательно присутствовать на службе,
исповедоваться, но еще не доросли до того, чтобы быть
отпущенными на Литургию заранее без родительницы, у
которой младшие пребывают в возрасте несознательном и
крикливом. Получается, что такая мама или приведет
семейство к концу службы, из-за чего старшие останутся без
должной подготовки к Причастию, или придет, допустим, к
пению Херувимской со всеми старшими и младшими –
собирать укоризненные взгляды.
Потом, очень трудно прийти с детьми точно к Причастию
– конец службы по времени всегда немного
«плавает». Летом в храм легко войти и легко
выйти из него, если дитя капризничает. Но зимой
стремительное выскакивание с ребенком из протопленного
храма на мороз весьма чревато. Неужели мы действительно
готовы оберегать свой «молитвенный покой»
ценой чужого воспаления легких?
Но главная моя мысль здесь вот какая: а мамы – они
вообще люди ли? Если женщине, готовой рожать детей, мы на
полном серьезе рекомендуем приходить всегда только к концу
службы, мы обрекаем ее на одно из двух: либо годы и годы
полного отлучения от Причастия (да и исповеди тоже)
– либо поспешное, скомканное, нервозное приступание
к Чаше прямо с порога.
Да, можно меня обрубить фразой о том, что
«послушание превыше поста и молитвы» и что
долг матери – христианское воспитание детей, а всё
прочее второстепенно, в том числе и собственные духовные
запросы.
Но что есть христианское воспитание детей? Неужели только
передача свода церковных «правил приличия»?
Очень быстро на практике мамы-христианки приходят к
осознанию того, что в воспитании задача-минимум –
это по возможности оградить чадо от дурного влияния твоих
собственных неизжитых страстей и подарить тепло любви,
достаточное для того, чтобы ребенок мог познать Бога как
Отца и Церковь как свою Мать. Потому что если земные отец
и мать – это только раздражительность, угрюмство и
крики, то в будущем слова о Небесном Отечестве выросших
детей не слишком вдохновят. «Знаем, – скажут,
– кто такие отец с матерью, проходили, больше не
нуждаемся».
Мамы, лишенные хотя бы минимума церковной жизни,
«дичают» особенно быстро. Что, кроме Чаши
Жизни, может дать им обновление и силы?
Но, увы, материнство – это часто именно
раздражительность и крики (да, это мой опыт, и
его мало, чтобы говорить за всех, но я знаю слишком много
мам, чей опыт весьма схожий). Мамы особенно быстро
выдыхаются и «дичают», сталкиваясь с тем,
насколько очевиднее становятся их страсти в процессе
«сидения» с детьми. Мамы, лишенные хотя бы
минимума церковной жизни, «дичают» особенно
быстро. Что, кроме Чаши Жизни, может дать им обновление и
силы?
Домашние молитвы и подвиги благочестия – это наши,
человеческие усилия. Они – лишь подготовка к общению
с Тем, Кто единственный властен вдохнуть жизнь и любовь в
наше затрепанное грехами и бытом сердце. «Если не
будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то
не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6: 53). И тем
более не будем иметь любви, хотя бы отдаленно напоминающей
ту, которую должны являть родители-христиане. Понимаем ли
мы, что, пытаясь ради тишины под сводами храма, полностью
выключить матерей из литургической жизни, мы
«выключаем» собственное будущее – то
будущее, которое сейчас растят эти матери?
Конечно, я не говорю о том, что матери каждую службу
вместе со всеми детьми должны приходить к началу ради
более полной подготовки родительницы ко Причащению. Но я
считаю, что женщине жизненно необходимо хотя бы изредка
уделять время именно для собственного участия в Литургии,
продумав заранее, чем занять в храме малышей, которых
часто совсем не с кем оставить. Об этом, впрочем, я уже
пыталась рассуждать («Ребенок в поисках
смысла»). Хорошо, когда есть возможность с кем-то
оставить детей и не смущать прихожан, но возможность
– объективно – есть не всегда. Зато мамы умеют
ценить время. Эти редкие общецерковные молитвы будут теми
просветами, между которыми в остальные дни, при согласии
исповедующего священника, мать тоже сможет причащаться,
даже приходя с детьми к концу службы. Душа, рассеивающаяся
в «пеленочных» буднях, будет как бы
подстраиваться периодически по камертону редких, но полных
служб.
Немного громких слов о единстве
Конечно, последнее предложение – это вызов всем
«нормальным» прихожанам, которые тоже хотели
бы возможно полнее и спокойнее участвовать в богослужении,
а не слушать писки и топот чад молящейся мамочки. Но дело
в том, что мистическая сторона Литургии не исчерпывается
таинственным соединением отдельных молящихся личностей со
Христом. И уж тем более не сводится лишь к спокойному
«выстаиванию» в храме для удовлетворения
собственных «духовных потребностей».
Участие в Литургии, момент Причащения Телу
Христову есть одновременно и момент приобщения всему
соборному единству Церкви. Вдохновляюще написал об этом
протоиерей Александр Шмеман: «Церковь есть
восстановление единства, нарушенного, разорванного грехом,
то есть себялюбием и отпадением от Бога. В ней крещеные
– то есть соединенные со Христом и живущие участием
в Его жизни через преломление хлеба – воссоединяются
с Богом, а в Боге вновь обретают и единство друг с другом.
Как же проявляется оно? Прежде всего, в деятельной любви,
в которой каждый сознает себя принадлежащим всем, а всех
– как принадлежащих ему…»
Нужно открыть глаза и увидеть в соседке с малышами не
помеху нашим индивидуальным благочестивым интересам, а
близкого человека.
Увы нам: здесь речь идет даже не о том, что хотя бы на
Литургии надо найти в себе силы и мирно потерпеть ту
соседку сбоку, у которой на руках дитя устроило
джигитовку. Речь о том, что хотя бы на Литургии нам стоит
открыть глаза так, чтобы увидеть в этой соседке не помеху
нашим индивидуальным благочестивым интересам, а близкую
родственницу, родного человека. А в ее
«невыносимом» ребенке узреть как бы
собственного внука или сына. И не просто не выгнать их
куда подальше за плохое поведение, но предложить помощь,
да так, чтобы мама, изнуренная стыдом за
«концерт» в храме, не постеснялась ее
принять…
Конечно, я понимаю, что рассуждаю так потому, что сама
мама, и возможно, слишком «тяну одеяло на
себя». Будь я монахиней, будь бездетной или пожилой
и давно забывшей, что такое маленькие дети, я бы,
наверное, «запела» по-другому.
К тому же, призывая к гуманному отношению к мамам со
чадами, нужно признать и другой полюс у этой проблемы.
Разновидность нашего, специфически-материнского духовного
падения – это поза «Ах, смотрите: я
мать-героиня, и мне все, все вокруг должны!» В таком
состоянии женщина как-то отчаянно пускает любую ситуацию
под откос, уже демонстративно не переживая из-за детских
шалостей и агрессивно реагируя на малейший косой взгляд в
свою сторону. Но, может быть, и здесь лекарство –
это исповедь и Литургия,
а не «Приходите, когда подрастете, – лет через
пятнадцать»?..
Источник
Появление детей в православной семье всегда большая радость. Жизнь продолжается, ребенок, воплощение родительской любви, как будто замыкает круг, окончательно объединяет и делает более полной семью. И вполне естественно желание родителей приобщить свое чадо к церковной жизни, сделать его полноправным членом Церкви Христовой.
Конечно, самый первый шаг на этом пути — крещение новорожденного. С того дня, как малыш принимает святое Крещение, он получает право участвовать в Таинствах Церкви, конечно, пока только в Таинстве Евхаристии, то есть — причащаться.
Пока ребенок мал, родители, придя в храм, могут держать его на руках или в коляске. Младенцы большей частью спят, и поэтому не доставляют особых хлопот своим родителям. Но вот пролетел год, и в один прекрасный день сын или дочь входят в храм уже на своих ногах. И с этого и начинаются проблемы…
Нередко приходится слышать от прихожан жалобы на то, что малые дети мешают молиться. Хочется побыть в тишине, а тут — то бегают, то кричат, то салки-пряталки. И как быть? Как быть прихожанам, которые рассчитывают на благоговейную обстановку во время богослужения? И как быть молодым матерям — совсем не водить детей в храм?
Решение этого вопроса не может быть однобоким. Строится оно на компромиссах, впрочем, как многое в этой жизни, и идти навстречу друг другу должны обе стороны.
Прихожане должны понимать, что нельзя лишать детей богослужения и причастия. И их терпеливое и понимающее отношение к шумящим детям — маленькая жертва ради Христа, потому что детей привели в храм, чтобы и они вкусили радости пребывания с Богом. Дети шумят не потому, что они неблагочестивы или одержимы. Они шумят потому, что они не могут иначе, ведь они всего лишь дети. Понимая неудовольствие молящихся, все же необходимо напомнить о том, что надо быть терпимее и снисходительнее и о призыве Господа не мешать детям приходить к Нему.
А теперь обратимся к мамам и папам. Ваше желание посещать храм вместе с ребенком вполне понятно и похвально. Однако не стоит забывать, что детишки могут на самом деле мешать богослужению и молитве других людей, поэтому свои посещения храма с маленькими детьми необходимо как следует продумывать. Да, они дети и им многое позволительно. Многое, но не все.
Прежде всего, хочется упредить от следования рекомендациям, размещенным в некоторых православных книгах: ребенка надо водить в храм как можно чаще и на как можно дольше, а желательно — стоять с ним всю службу от звонка до звонка. Мол, так дети учатся находиться в храме. Ничего подобного. Физическое нахождение ребенка в храме не приучает его к богослужению и не делает его автоматически православным. Да, дети довольно быстро усваивают обстановку богослужения, и привыкают к ней, но привыкают в худшем понимании этого слова.
Не гонитесь за благочестивыми рекордами, как это делают некоторые папы и мамы, стремящиеся взрастить второго Сергия Радонежского или Ксению Петербургскую. Неумелым, грубым “приучением” к храму вы можете только оттолкнуть ребенка от него. Принимайте своего ребенка таким, каков он есть, каким его сотворил Господь, не всем дано быть великим подвижниками от утробы матери, а если уж вашему ребенку уготовано стать светочем православия, то святость его не минет.
До определенного возраста ребенку невозможно объяснить, как надо вести себя в храме, да и в силу своего возраста дитя не сможет простоять на месте два часа, ведь дети как будто сотканы из энергии. Чем активнее ребенок, тем выше вероятность того, что помнется он, помнется рядом с матерью, да и побежит искать развлечений. В итоге дети в храме начинают играть, шуметь, рисовать, ползать по солее, валяться по полу, в то время, как их мамы стоят, погруженные в молитву. Способствует ли такое нахождение в храме взращиванию благочестивого христианина? Ответ на поверхности. Вместо привития благоговейного отношения к богослужению, ребенок получает весьма негативный урок: в церкви скучно, там нечем заняться, поход в храм — просто убийство времени. Ни в коем случае нельзя, приводя дитя в храм, отпускать его на вольный выпас! Если вы пришли с ребенком в храм, вы должны контролировать то, чем он занят во время богослужения. А, значит, вы должны приходить в церковь на такое количество времени, в течение которого сможете это делать.
Самое главное в этом вопросе — индивидуальный подход. Никто, кроме самих родителей, не знает своего ребенка настолько хорошо, чтобы дать рекомендацию — как часто приводить дитя в храм и на сколько. Такие решения полномочны принимать исключительно сами родители. Дети бывают разные — шустрые и не очень, шумливые и тихони, терпеливые и с “полкило взрывчатки”. Поэтому с активными детьми надо приходить ближе к причастию, с детьми спокойными можно и пораньше — главное, чтобы они не успевали заскучать, и не возникало желания предаваться безделью.
Детям постарше уже можно объяснять ход богослужения. Ребенку, который знает, что происходит в храме, уже не будет так скучно на богослужении, он будет чувствовать себя его участником, а не просто сторонним наблюдателем. Дома вместо молитвенного правила, можно использовать церковные песнопения, объясняя незнакомые слова — так ребенок научится понимать пение, а затем и сами молитвы.
С маленькими детьми лучше находиться в трапезной части храма, позади всех молящихся, — так вы будете меньше привлекать к себе внимания, да и если ребенок закапризничает, с ним будет проще выйти из храма на улицу. Шумные игры и чрезмерно активные разговоры детей следует, конечно, пресекать. С одной стороны, конечно, — “что с них взять — дети”, но с другой с самого раннего возраста необходимо устанавливать меру. Да, на довольно продолжительное время, два-три года, а, может, и больше ваша пребывание в церкви будет большей частью посвящено не молитве, а слежению за маленькими непоседами — это тоже часть материнского креста, одна из его составляющих. Быть родителем значит, приносить значительную часть своих интересов в жертву. Это касается и привычного распорядка духовной жизни.
Как же быть, если очень хочется спокойно постоять на богослужении? Особенно, если собираешься причаститься? Ребенка вовсе необязательно водить на все без исключения службы. Если у вас есть кто-то, кто может посидеть с малышом во время вашего отсутствия: муж, мама, свекровь, сестра, брат, подруга или наемная няня — замечательно. Привлекайте родственников к помощи. Если же такого человека нет, то надо приходить с ребенком не на все богослужение, а ближе к причастию. Если вы с супругом оба посещаете храм, то можно чередоваться: в один день молится мама, а за ребенком следит отец, в другой день молится папа, а мама следит за ребенком.
И да умудрит нас Господь!
Азбука воспитания
Источник