Развитие ребенка три языка

Наша история началась в день, когда родилась моя дочка: я вдруг перестала бояться детей, и всем сердцем желала передать дочке как можно больше знаний. Конечно же, английский язык был в моем списке самых-необходимых-знаний, которые должен получить мой ребенок. Правда, я никогда не планировала обучать дочку сразу трем языкам, поэтому морально к этому готова не была, но жизнь обычно смеется над тем, что мы планируем или не планируем, и часто приходится приспосабливаться к событиям. В своем рассказе я опишу не только саму нашу историю, а еще и то, что бы я сделала иначе при обучении ребенка иностранному языку, будь у меня второй шанс.

В первые дни жизни дочки, кроме того, что занималась бестолковыми занятиями типа бесконечного протирания полов, проглаживания по два раза пеленок и приготовления еды, я старалась уделять время и более полезным занятиям. Например, чтению хороших книг о воспитании детей и поиску информации по интересующим меня вопросам. Одним из первых вопросов, который меня мучил, был «А безопасно ли учить ребенка сразу двум языкам с рождения?». И наткнулась на массу информации об этом. Например, на статьи Гленна Домана, в которых он описывает результаты исследований мультиязычных детей, и на статьи мам, в которых они рассказывают свои положительные истории о своих двух- и трехязычных детях. Я поняла, что изучать с рождения как минимум два языка не только безопасно, но и полезно, и, толком не разобравшись в деталях, рванула на баррикады.

Почему именно английский язык был в моем списке обучения ребенка? Ну, если бы я 10 лет учила китайский или французский, я бы говорила с ребенком по-китайски или по-французски. Но так сложилось, что я училась с школе с углубленным изучением английского языка, и имела опыт общения по-английски как с неанглоговорящими иностранцми, так и с носителями языка, поэтому свободно могла с ребенком обсуждать происходящее в доме, на улице, или читать книги.

Кроме того, я все чаще сталкиваюсь с тем, что английский язык в мире становится универсальным языком коммуникации. И в будущем знание английского языка дочке точно не помешает.

Как я начала обучать дочку английскому языку? По большей части, я с ней разговаривала. Глядя в окно, гуляя или рассматривая игрушки, я называла предметы и цвета, стараясь не перегружать сложными предложениями. С трех месяцев я носила ребенка в слинге, поэтому на наших совместных продолжительных прогулках с собакой, я называла окружающие нас предметы, пока мы вместе трогали листики, цветы. Мы с дочкой кружились в танцах, пока я пела ей английские песенки. И где-то с двух месяцев я начала показывать дочке карточки Домана. О них расскажу подробнее.

Начала я с карточек о цветах и животных. В интернете много сайтов с библиотеками презентаций по Доману, из которых я выбрала то, что больше подходило мне, распечатала их на цветном принтере и показывала дочке. Показывала я не просто — слово-страница, слово-страница, но и облекала это в эмоциональную игру, зная, что дети с большим удовольствием реагируют на эмоции, чем на картинки. Если мы читали про животных, то я радостно мычала, блеяла, хрюкала или гавкала, приводя в восторг ребенка. Позже я стала добавлять карточки на другие тематики: транспорт, овощи и фрукты, формы, части тела, стихи.

Как долго продолжался «сеанс»? Пока ребенок удерживал внимание. Иногда это было две страницы, а иногда она просила перечитывать папочку с карточками по два раза.

Как часто? Минимум раз в день. Сначала я сама предлагала дочке папочку, а потом и она стала меня просить ее почитать.

Что я заметила главное при работе с ребенком с карточками:

• нельзя смешивать языки: должны быть две отдельные папки с карточками для двух языков, чтобы не вызывать путаницу в голове у ребенка, и желательно читать папочки на разных языках с перерывом;
• не читать насильно, чтобы не вызывать отвержение; если ребенок сегодня не хочет читать папочку, то ничего не случится ужасного, если один день занятий ребенок пропустит, от этого все знания, полученные прежде, не аннулируются;
• не делать больших перерывов в занятиях (недели, месяцы), а если таковые случились, то потом начинать постепенно, с простых слов, а не с предложений, и лучше — с любимых карточек ребенка;
• стараться читать карточки с эмоциями, потому что так, играя, ребенок быстрее будет впитывать знания, чем если читать монотонно. Все-таки мы не в школе, а с любимым ребенком.

Работая с песнями, книгами, карточками в комплексе, я стала замечать результат: к году дочка прекрасно понимала по-английски, отвечала на вопросы (воспроизводила звуки животных, показывала цвета, показывала предметы), подпевала песенкам. Потом начала проговаривать слова сама.

Все шло по нарастающей до того момента, когда нам нужно было переехать в Польшу. И тут я допустила величайшую ошибку, отбросившую нас практически на начало. Если английский язык я вводила медленно и постепенно, то польский я просто обрушила на дочку, окунув с головой в холодную воду.

Когда мы переехали, дочке было 1,8 года. На улицах, в магазинах, в музыкальной школе дочка стала слышать другие слова на совсем непонятном ей языке — польском. Я стала добавлять польские песенки, польские книги, и разговаривать с ней по-польски на улице. Это привело к тому, что она стала реже просить читать английские карточки и книги, стала просить меня перестать говорить с ней по-английски и по-польски, а общаться только по-русски. Меня это очень огорчало, и я все-таки продолжала предлагать и предлагать английские песенки, книги, но получала отказ. Если до переезда мы читали английские книги также часто, как и русские — дочка сама мне их приносила, то после переезда, английские книги мы читали только по моей инициативе. Кроме этого, и по-русски дочка изъявляла небольшое желание начинать разговаривать. И мне пришлось на время прекратить занятия английским языком. Полностью.

Чтобы компенсировать мою антипомощь в изучении языка и добавить живое общение с детьми, я решилась записать дочку в английскую школу для малышей. Там я надеялась в ходе игры немного снять созданное мною напряжение, и вернуть дочке чувство, что английский — это весело. И это сработало. Правда, не сама школа, а учительница, с которой мы познакомились ближе и стали часто гулять вместе с детьми, общаясь с ними по-английски. Благодаря этому, английский язык перешел в категорию живого языка, на котором можно общаться не только с мамой, но и с другими людьми. И опять пошел прогресс — дочка снова стала просить читать английские книги, с удовольствием слушала английские песенки, под которые мы вместе лепили или рисовали. Хотя, и не так часто как раньше. Более того, я стала замечать, что дочка забыла многие английские слова, которые она спокойно употребляла в речи до переезда. И приходилось их учить заново.

Процесс повторной адаптации к языку занял около полугода, и, скажу, многое мы за это время потеряли, и многое приходилось наверстывать. Меня это научило уважать первое правило обучения ребенка: ничего насильно.

В Польше мы живем два года. С дочкой у нас такая договоренность: дома мы говорим только по-русски (причем, это было ее предложение), иногда можем заниматься английским — под настроение. По-польски мы с ней не говорим вообще: я оставила эту часть знаний только на эффект погружения в языковую среду. Поэтому ей по-польски приходится общаться в музыкальной школе, на акробатике и в садике. То есть не со мной, хотя, иногда, она приносит для совместного чтения свои любимые польские книги.

Как в настоящий момент выглядит наше с дочкой общение, и на каких языках она говорит. В основном мы говорим по-русски. Глядя на многих живущих в Польше детей украинских сотрудников моего мужа, я очень берегу русский язык в доме и тщательно слежу за его чистотой. Дети, да и их родители, сначала смешивают языки, вставляя в предложения несколько польских слов, а с возрастом потом полностью переходят на польский как на улице, так и в доме. Как на мой взгляд, этот естественный билингвизм можно было бы и сохранить, но родители считают, что русский язык детям уже не нужен, да и зачастую бывает лень себя контролировать: легче сказать на польском всю фразу, чем делать усилие и переводить ее на русский.

Мне самой иногда очень хочется вставить то английское слово в русскую речь, то польское — почему-то часто кажется, что русское слово несет не до конца нужный смысл, который я бы хотела в данный момент вложить во фразу. Но часто себя одергиваю. Да и не только себя, а и мужа, и дочку. Дочка тоже следит за чистотой своего русского языка. Сначала скажет: «я говорю как орка!», а через одну секунду сама себя исправит: «ой, orca — это по-английски касатка. Я говорю как касатка или I can speak orca!». Я тоже сегодня «отличилась»: говорили с дочкой по-английски, и в предложении было так много шипящих звуков, что мой мозг решил, что нужно включать польский фильтр, и если фразу я начала по-английски, то закончила ее по-польски. Почувствовав неладное, я остановилась, мысленно «отмотала назад» то, что я сказала, удивилась, и рассмеялась. Дочка смеялась вместе со мной.

Дочка абсолютно точно разграничивает все три языка: дома мне по-русски рассказывает все, что происходило в садике и переводит с польского; часто спрашивает перевод слов на английский или на польский, и наоборот — читая книгу, может внезапно спросить перевод данного английского слова на русский. Если раньше я тщательно берегла и не смешивала языки во время чтения или во время игры, то сейчас я абсолютно спокойна: смешения уже не будет, границы уже созданы. То есть я не вставляю английские слова в русское предложение, но могу сказать, что по-английски это называется «foam».

Чтение английских книг часто у нас происходит с переводом: я могу в новой книге прочитать предложение и дочка попросит перевести фразу целиком на русский. Сначала я делала это очень нехотя. Но заметила, что так она может просить перевести одну и ту же фразу два-три раза, а потом уже не просит переводить, и позже замечаю, что она использует слова из этой фразы в других ситуациях в другое время.

70% нашей домашней библиотеки составляют русскоязычные книги, которые мы в большинстве случаев и читаем. Наша библиотека регулярно пополняется благодаря моей маме, которая часто передает нам из Украины книги. И в большинстве случаев, мы читаем именно русские книги. В последнее время дочка стала все чаще приносить читать английские книги.

Папочки с карточками Домана тоже ждали своего часа. Долго ждали, но дождались. Вдруг дочка о них вспомнила, и раз в три-четыре дня просит меня их почитать. Причем чтение папочек у нас происходит тоже не совсем обычно: она сама мне говорит название изображенного предмета, действия, а то и целой фразы по-английски. Кстати, часто я вижу, что дочка уже может прочитать английские слова: сегодня я обратила внимание, как она прочитала «cat»: сначала прочитала каждую букву, а потом собрала слово. Обычно, когда мы с ней читаем слова по-русски, то мы поем их по слогам, а по-английски сегодня она сама разбила слово на буквы, а потом прочитала его целиком.

Четкого графика занятий у нас нет. Часто я предлагаю начать разговор по-английски, говоря «затравочную фразу», и если получаю положительный ответ, то продолжаю общение. Если слышу: «Мам, давай по-русски», то спокойно перехожу на русский. Я перестала наседать, уважая дочкино настроение и ее пожелания. Я очень хорошо помню свою главную ошибку и не хочу ее повторять. Например, когда дочка моется в ванной, она очень любит растягивать удовольствие, и плещется дольше, чем нужно, чтобы не опоздать, например, в садик. И, чтобы форсировать процесс, я завожу английскую песенку про части тела, и делю вид, будто их тоже мою. Если дочка в настроении, она подхватит, если нет — продолжит ту же самую песенку, только по-русски. Точно также я предлагаю поговорить по-английски во время рисования, лепки или прогулки с собакой.

Я не знаю, насколько такой подход правильный, но, учитывая наш напряженнейший график, нам просто тяжело стало отводить особое время на определенные занятия: рисуем, когда есть настроение, танцуем, когда есть силы, говорим по-английски, когда есть желание. А можем и совмещать. Например, как-то лепили из соленого теста, и вдруг дочка из трех колбасок собрала букву A, называя ее “”A” like an “Apple””, и дальше мы вместе начали делать целый алфавит из соленого теста.

Мультфильмы мы тоже иногда смотрим, причем если сегодня мы смотрим один мультфильм по-русски, то завтра — по-английски, и наоборот. Недавно дочка попросила включить тот же самый мультфильм по-польски. С этим, правда, заминочка вышла, не имею польских мультфильмов в библиотеке.

Есть и мультфильмы, которые смотрим только по-русски или только по-английски. Например, только в оригинале мы всегда смотрим «Alice in wonderland» и «Cinderella». Дочка их настолько любит, что попросила отдельно записать диск с саундтреком к этим мультикам, чтобы слушать их в машине.

Полтора месяца назад дочка пошла в садик, и я знала, что если это будет обычный польскоязычный садик, то времени на занятия английским у нас почти не останется. Поэтому очень постаралась найти языковой садик, где общение с детьми происходит на двух языках. С 8 до 12 приходит учитель английского, и они все делают по-английски: моют руки, кушают, играются, одеваются, убирают, гуляют, и обязательно 1,5 часа занимаются — учат цвета, формы, животных и другое. А после 12 приходит учитель польскоязычный, и дети общаются по-польски. Что мне нравится, так это то, что в английское время, даже секретарь говорит с учителем по-английски, чтобы не портить эффект погружения в среду.

Результат такого разделения языков я видела в адаптационные дни, когда старшие детки к польскоязычному воспитателю обращались по-польски, а через секунду, повернувшись к англоязычному, говорили по-английски.

Кстати, по-польски дочка тоже начала говорить. Не со мной. Но я вижу это в садике или на акробатике, где она остается один на один с учителем. Начала она с простого — по одному слову, а теперь может и целыми предложениями говорить. Трудность вызывают некоторые слова, которые похожи по звучанию в польском и русском, но совершенно разные по смыслу. Например, «запомнить» (zapomnie?) по-польски значит «забыть». И часто дочка может сказать, что сегодня она запомнила одеть на голову обруч. Я ее поправляю и добавляю, что если бы она говорила по-польски, то это звучало бы так, и говорю фразу целиком по-польски.

Сейчас дочке три с половиной года. Она в основном говорит по-русски, и может говорить предложениями по-английски и по-польски, точно их разделяя и не смешивая. Конечно, это не 100% трилингвизм, но мы к нему на пути.

Я допускала ошибки, и хотела бы, чтобы многие родители, начинающие занятия иностранным языком со своими детьми, помнили о том, какие последствия таких ошибок могут быть.

Мне пришлось сделать большой перерыв, чтобы дать ребенку восстановиться после нанесенного мною стресса, и дать ей возможность построить самостоятельно свою языковую модель мира. Только таким перерывом мне удалось наладить прежнее ощущение радости у ребенка от изучения иностранного языка. И мне очень было приятно услышать от англоязычного воспитателя в садике о том, что дочка улыбается каждый раз, когда слышит английскую речь. Я начинаю понимать, что не зря целый год ждала, пока успокоятся последствия моего насильного вмешательства в ее мир.

Ирина. Автор блога «Дневник мамочки»