Развитие ребенка подросткового периода

Подростковый возраст называют переходным. Примерно с 12 лет до 17 (девочки чуть раньше, мальчики чуть позже) человек из ребёнка превращается во взрослого: меняются его организм, психика, отношение к нему окружающих, причём эти изменения могут происходить не одновременно, то помогая, то мешая друг другу. Биологически зрелый человек может ещё на долгие годы по состоянию души и положению в обществе оставаться ребёнком; кроме того, реальная степень взрослости может сильно отличаться от того, что думает о себе сам подросток и окружающие его люди. В возрасте около 13 лет, дети сталкиваются с очередным кризисом.

Наиболее очевидны физические изменения. Увеличивается рост, происходит половое созревание. Этот процесс сопряжен и не только с радостями, но и с трудностями. Недавняя детская лёгкость и резвость сменяется неуклюжестью. Резко вытянувшийся подросток-акселерат порой не идёт, а тащится, не садится на стул, а тяжело падает, то и дело задевает за углы мебели, словно ещё не запомнил новых границ своего тела. Внутренние органы не успевают приспособиться к обслуживанию больших габаритов, работают с напряжением, отсюда утомляемость, сонливость.

Нередко обостряются хронические заболевания, появляются новые. Отражается на самочувствии и гормональная перестройка. Привычные для взрослого, но совершенно новые для подростка дозы половых гормонов потрясают его организм. Накатывая волнами, они вызывают то апатию, то беспричинное возбуждение, снижают умственную работоспособность, доставляют неприятности побочными явлениями: проблемами с кожей, полнотой. С гормональными выбросами просыпаются генетические программы, которые, подобно скульпторам, начинают лепить новое тело девушки или юноши.

Изменения тела в свою очередь вызывают смятение в душе. А вдруг не вырасту (вырасту слишком сильно)? Почему я такой худой (толстый)? По-моему, у меня очень маленькая (большая) грудь. У меня совсем не растут (так быстро растут) усы! Тело находится в процессе постоянных изменений, разные его органы развиваются в своем темпе, отсюда непропорционально длинные конечности подростков, высокий детский голос у здоровенного парня или заметная грудь у девочки, которая ещё выглядит и чувствует себя ребёнком. Подростку трудно поверить, что пройдет совсем немного времени, и дисгармония исчезнет, он обретет ладное юношеское тело. Год — полтора кажутся вечностью. Подстегиваемые гормонами эмоции могут заставить отказаться от долгожданной вечеринки из-за замеченного прыщика, или считать жизнь конченой ввиду «ужасного» изъяна во внешности, заметного, как правило, только самому его обладателю. Постоянное и сильное недовольство своим обликом может говорить о нервном расстройстве — дисморфофобии.

Однако трудности переходного возраста не исчерпываются физиологией. Само положение подростка в нашей культуре весьма двусмысленно. В древние времена и в ныне сохранившихся архаичных культурах человек, достигший половой зрелости, становился полноправным членом общества, получал право заводить семью, распоряжаться собой, на равных с другими принимать решения, касающиеся судьбы племени. Момент перехода из детей во взрослые отмечался особым обрядом — инициацией, который символизировал смерть человека как ребёнка и рождение его как взрослого. Нередко при этом происходила смена имени, изменялась внешность (прическа, узоры на теле, одежда). Хотя сам обряд был сопряжен с нешуточными испытаниями, сопровождался болью, страхом, разнообразными лишениями, иногда даже нанесением увечий, инициация была радостным и долгожданным событием. Ведь статус молодого человека после неё резко повышался, у него становилось намного больше прав и возможностей.

Совсем иначе обстоит дело в современной европейской цивилизации. В ней недостаточно уметь держать копье и построить шалаш, в котором можно поселиться с понравившейся девушкой из племени. Чтобы обеспечить не то что семью — самого себя — нужно долго учиться, осваивать множество навыков жизни в сегодняшнем мире: от оплаты счётов и пользования сложной техникой до взаимоотношений с начальством и организации своего рабочего дня. Проходит от 7 до 10 лет, прежде чем взрослый с точки зрения природы человек становится взрослым с точки зрения общества. Кроме того, поскольку специального обряда, подобного инициации, не существует, непонятно, в какой именно момент происходит окончательный переход. Кто-то считает рубежом достижение определённого возраста, кто-то — получение аттестата, диплома или первой зарплаты.

Взгляды самого подростка, его родителей, учителей, общественное мнение могут в этом отношении существенно расходиться. Двусмысленность положения подростка в своих собственных глазах и глазах окружающих вызывает немало трудностей. Действительно, он лишен большинства привилегий детского возраста. От него ждут взрослой серьезности и ответственности за свои поступки. Закон, например, обычно предусматривает ответственность за совершение правонарушений с 13—14 лет. Учителя и родители тоже не склонны теперь снисходительно относиться к проявлениям легкомыслия, беспечности, импульсивности — всего того, что прощают детям. Однако взрослых привилегий подростку пока не предоставляется. Он зависит от родителей материально и морально, он должен отчитываться перед ними, куда идёт, с кем и зачем, любой взрослый считает себя вправе сделать ему замечание, его общение и сексуальная жизнь находятся под пристальным вниманием. Между подростком и взрослыми словно идёт нескончаемый спор: «Я уже не ребёнок!» — заявляет он, отстаивая своё право на самостоятельность, на распоряжение собой. «Но ты же ещё не взрослый!» — отвечают ему, ограничивая и контролируя. «Я ещё не взрослый!» — говорит подросток, прося о поддержке, о помощи, о терпимости. «Но ты же уже не ребёнок!» — слышит он в ответ, и сталкивается с постоянным требовательным недовольством взрослых. Неудивительно, что подростков часто отличает конфликтность, раздражительность, даже агрессивность.

Если биологические изменения происходят сами собой, а изменение социального статуса предусмотрено устройством общества, то работу по перестройке души приходится делать самому человеку. К 12 годам в основном уже проявляется все то, с чем ребёнок пришёл в мир: темперамент, характер, способности. За плечами важнейший опыт детства. Теперь на основе этого материала подростку предстоит начать строительство своей личности, того начала, которое в скором будущем позволит ему распоряжаться своей жизнью, самостоятельно принимать важные решения. Эрик Эриксон назвал эти переживания кризисом идентичности, цель которого — обрести самого себя.

Начинается работа по обретению себя очень тяжело. Подросток, в отличие от того жизнерадостного, уверенного в себе ребёнка, которым он был совсем недавно, остро чувствует своё несовершенство, свою зависимость от старших и от сверстников. Он старается быть лучше — и в результате страдает от чувства неискренности, фальши. Потом решает: «раз я такой плохой, нечего это скрывать» — и делает и говорит много такого, о чем потом жалеет. Поглощенность собой, постоянная потребность оценивать себя делает подростка очень ранимым. Поведение, слова, чувства окружающих воспринимаются им через пелену собственных эмоций. Ему кажется, что все вокруг только и делают, что наблюдают за ним, обсуждают его внешность и поступки. Малейшая неловкая ситуация, некстати сказанное слово, допущенная ошибка заставляют «проваливаться сквозь землю», становятся предметом долгих мучительных размышлений. Мнительность подростков беззастенчиво используется рекламой: ее создатели прекрасно понимают, как пугает в этом возрасте образ привлекательной девушки, демонстративно отшатывающейся от тебя из-за «несвежего дыхания» или запаха пота.

Для человека в этом возрасте самое важное в жизни — отношения с людьми. Это отодвигает на второй план и учебу, и увлечения. Но вот парадокс — именно свойственная этому возрасту крайняя эгоцентричность, поглощенность собой, затрудняет контакт и взаимопонимание с окружающими.

Часто становятся очень напряжёнными отношения в семье. Подросток решает задачу по отделению от родителей, по преодолению в своем сознании их незыблемого авторитета. Он вдруг впервые видит вместо самого сильного, самого умного, самого справедливого на свете отца какого-то почти незнакомого ему человека: раздраженного, немолодого и, похоже, не очень умного. Вместо лучшей в мире, самой красивой и доброй мамы — уставшую, располневшую женщину, полную дурацких предрассудков насчёт секса и жизни вообще. Такое открытие пережить нелегко. Подросток вдруг понимает, насколько он и его родители — разные люди, как отличаются их вкусы, мнения, ценности.

Естественно, свои предпочтения он считает единственно верными, а родительские — устаревшими и скучными. Даже если это не говорится вслух, то сквозит в голосе и взгляде, и взрослые порой обижаются, как дети. Ведь они в это время и сами остро чувствуют приближение старости, а тут ещё собственный ребёнок нажимает на больное место. В результате обычный спор из-за музыкальных вкусов может разгореться в жесточайший конфликт, казалось бы, совершенно неадекватный теме. Подросток и его родители находятся словно в разных системах координат: он стремительно меняется — они стараются сохранить стабильность; они хотят, чтобы он сначала поумнел и стал ответственным, а потом проявлял своеволие — у него получается только наоборот. Растерянные происходящими в любимом ребёнке изменениями, родители срочно «берутся за воспитание», что окончательно портит отношения. Подросток приходит к выводу, что «с ними не о чем разговаривать». И вместе с тем ему остро не хватает близости с родителями, он страдает от одиночества, хочет возобновить контакт — и не знает как. Он отдаляется от семьи, подчёркивает своё равнодушие. Возможно, этот характерный для подростков способ психологической защиты и лег в основу распространённого убеждения, что семья в этом возрасте не важна. Однако исследования психологов показывают, что причиной психологических проблем, тяжёлых переживаний и даже попыток самоубийства у подростков в подавляющем большинстве случаев становятся отношения с родителями. Хотя сами родители обычно бывают уверены, что «ему все равно».

Особую роль в жизни подростка играют сверстники. На самом деле, даже в школу, как показывают опросы, они ходят в первую очередь ради общения с одноклассниками. Успехи в учебе имеют для них смысл, только если способствуют авторитету среди сверстников. Если же в данном коллективе быть отличником зазорно, то способный мальчик может, например, специально перестать делать уроки, чтобы «соответствовать требованиям», потому что роль белой вороны, изгоя из коллектива для подростка намного хуже любых репрессий со стороны родителей и учителей. Он стремится одеваться, говорить, думать «как все наши». Существует и развивается (не без помощи бизнеса, делающего на этом огромные прибыли) целая подростковая субкультура: музыка, кино, журналы, одежда, спортинвентарь, электроника, напитки, жаргон, способы проведения досуга. Всем этим подростки как бы сообщают окружающим взрослым: мы уже не дети, мы не такие, как вы, и мы вместе. Взрослых, особенно родителей, мечтающих вырастить своего ребёнка независимо мыслящей, яркой индивидуальностью, очень раздражает этот групповой конформизм. Особенно трудно родителям понять подражание лидеру, часто менее интеллектуальному, чем их ребёнок, и обладающему неприятными чертами характера. Тратить усилия на развенчание авторитета в глазах подростка бесполезно. Лучше просто подождать, когда возраст коллективизма и подражания сменится возрастом индивидуализации, подчёркивания своей неповторимости — а это произойдет совсем скоро.

Некоторые трудности подросткового возраста неизбежны. Однако далеко не для всех он становится очень тяжёлым, травматичным периодом. Многое зависит от того, насколько благополучным был предшествующий опыт человека, какая у него «группа поддержки» — друзья, семья, учителя. Как писал Эриксон: «Молодой человек должен, как акробат на трапеции, одним мощным движением отпустить перекладину детства, перепрыгнуть и ухватиться за следующую перекладину зрелости. Он должен сделать это за очень короткий промежуток времени, полагаясь на надёжность тех, кого он должен отпустить, и тех, кто его примет на противоположной стороне».

Понравилась статья? Подписывайся на канал! Ваша Виктория.