Исследования развития детей в семье и в доме ребенка

О трудностях с налаживанием привязанности у детей из детских домов в конференции «Усыновление» на 7е пишут многие родители. Теперь появилась и научная база, объясняющая такое поведение, — фонд «Обнаженные сердца» издал на русском языке книгу «Брошенные дети. Депривация, развитие мозга и борьба за восстановление». Это результаты 12-летнего исследования, которое проводилось в Румынии после падения социалистического режима и доказало: воспитание ребенка в закрытом учреждении негативно влияет на развитие мозга, способности строить отношения с другими людьми и даже генетику.

Наибольшие отклонения обнаруживаются у ранее детей из детских домов в социальном и эмоциональном поведении. Особенно ярко это проявляется в отношениях привязанности. Скорее всего, так происходит из-за практически полного отсутствия у детей, растущих в учреждениях, социально важного взаимодействия с другими людьми в ранние годы жизни. А ведь оно является абсолютной необходимостью для образования нужных связей в тех областях мозга, которые отвечают за типичное социальное поведение.

Человеческий детеныш рождается в мире, где окружение должно включать чуткую и отзывчивую заботу и наличие социальных взаимодействий между людьми. Поэтому учреждения представляют собой серьезную проблему с точки зрения возможностей приобретения опыта, необходимого для социальной адаптации.

В течение первого года жизни младенцы формируют отношения с рядом взрослых, которые заботятся о них и создают безопасную, любящую интерактивную среду. Отношения привязанности между маленьким ребенком и тем, кто о нем заботится, требуют достаточного и продолжительного взаимодействия между ними, чтобы ребенок научился искать утешения, поддержки и заботы именно у данного взрослого. Поскольку возможности для таких взаимодействий в учреждениях ограничены, приходится ожидать, что дети, выросшие в таких условиях, не смогут сформировать привязанности.

Почему привязанность к приемным родителям часто так и не возникает

Во многих исследованиях, посвященных детям, растущим в учреждениях, повторяется ряд тем, касающихся привязанности и социальных отношений. К ним относятся и неспособность детей к формированию глубоких и близких отношений со своими приемными родителями и неизбирательное поведение, демонстрируемое детьми по отношению к взрослым. Эти тенденции наблюдаются у детей и живущих в учреждениях, и после того, как они покидают их, иногда спустя много лет жизни с приемными родителями в стабильной семейной среде.

Первые исследователи детей, живущих в учреждениях, сообщали об особенностях социального поведения и разделяли их на 2 вида: экстернализация (например, неуместное обращение и взаимодействие со взрослыми) и интернализация поведения (например, отчуждение и тревожность). В некоторых работах отмечалось, что дети, испытавшие тяжелую депривацию, не могут формировать глубокие и интимные отношения даже после усыновления в теплую семейную среду.

Качество привязанности между воспитателем и младенцем измеряется тем, как ребенок реагирует на разлучение и воссоединение с воспитателем. Обычно в исследованиях используется процедура, которая называется «незнакомая ситуация». Она представляет собой серию расставаний и воссоединений младенца и воспитывающего его взрослого.

Дети по-разному реагируют на них в зависимости от опыта общения. При наличии организованной безопасной привязанности ребенок ищет близости с воспитателем при воссоединении и быстро успокаивается, когда тот его утешает.

Если привязанность организованная, но небезопасная, ребенок либо избегает воспитателя при воссоединении, либо проявляет безутешное горе или гнев, и его трудно успокоить.

Кроме того, младенцы могут показывать так называемую дезорганизованную реакцию на расставание и воссоединение. Это обычно выражается в нарушенных стратегиях привязанности (поиска близости) и беспорядочных или неверно направленных движениях, застывании или бесцельном блуждании.

Важно отметить, что обычно младенцы формируют либо организованную безопасную привязанность, либо организованную небезопасную привязанность. Дезорганизованная привязанность более вероятна у младенцев, подвергавшихся пренебрежению, включая крайнюю психосоциальную депривацию.

Исследования о привязанности детей из детских домов

В ранних исследованиях Гольдфарба, Прованс и Липтон (Goldfarb, Provence & Lipton) описывается модель поверхностных эмоциональных реакций детей в учреждениях по отношению к воспитателям: уход в себя, тревога и «чрезмерное дружелюбие». В исследованиях Тизард и Риз обнаружилось, что среди 26 постоянно живущих в учреждении детей у большинства наиболее серьезно нарушена привязанность. 10 из этих детей описаны как «чрезмерно дружелюбные», то есть они подходили к незнакомым взрослым так же часто, как и к знакомым.

Сдержанность по отношению к незнакомым взрослым у этих детей отсутствовала, иногда они даже выражали протест против расставания с незнакомцами. Они всячески искали внимания и были неразборчивы в поисках утешения. Привязанность детей к другим людям казалась поверхностной, так как для них все взрослые были как будто бы взаимозаменяемыми.

По выборке младенцев, воспитывающихся в греческом учреждении, Паньотта Ворриа (PanyiottaVorria) с коллегами сообщали, что большинство из них (65%) имели дезорганизованную привязанность к своим воспитателям.

Джаффер (Juffer) и коллеги использовали стандартизированную процедуру оценки привязанности у детей, усыновленных во младенчестве из других стран в Нидерланды. Большинство из них (74%) сформировали безопасную привязанность к 12 месяцам, в то время как 22% имели дезорганизованную привязанность. Эти рано усыновленные дети (средний возраст на момент прибытия составлял 11 недель) имели относительно благоприятное прошлое: дети Шри-Ланки были на попечении своих матерей вплоть до усыновления, а корейские и колумбийские дети жили в учреждениях, поддерживаемых западными организациями.

В 3 исследованиях изучались модели привязанности у детей дошкольного возраста, усыновленных из румынских учреждений. В них Шэрон Маркович (Sharon Marcovitch) с коллегами обнаружили безопасную привязанность лишь у 30% маленьких детей, усыновленных из Румынии (по сравнению с 42% детей контрольной группы, которые родились в Канаде и не имели опыта институциализации), и небезопасную у 42% (по сравнению с 10% в контрольной группе).

Ким Чизхолм (Kim Chisholm) сообщает, что у детей, усыновленных из Румынии, небезопасная привязанность наблюдается чаще (63%), чем у детей, родившихся в Канаде (42%). Кроме того, более 21% усыновленных из Румынии проявляют атипичные модели небезопасной привязанности в отличие от отсутствия таких у канадских детей.

Наконец, Томас О’Коннор (Thomas O’Connor) с коллегами обнаружил, что в возрасте 6 лет, после усыновления в Великобританию из румынских учреждений, 51% детей демонстрируют небезопасную привязанность иногда в сочетании с другими проявлениями по сравнению со всего 17% детей, усыновленных в Великобритании (и никогда не живших в учреждениях).

Кроме того, 36% детей, усыновленных из румынских учреждений, по сравнению с 13% усыновленными в Великобритании, демонстрировали ненормативное поведение при разлуке и воссоединении, вплоть до крайних форм эмоционального перевозбуждения, взволнованности, дурашливости, смущения и чрезмерной игривости, характерных для гораздо более раннего возраста.

Дефицит внимания и гиперактивность у детей из детских домов

Подобно исследованиям привязанности к воспитателям, наблюдения психопатологии у детей из детских домов, попавших в приемные семьи, выявляют аналогичные отклонения. Наиболее последовательные выводы касаются дефицита внимания/гиперактивности.

Уильям Гольдфарб первым предположил, что дети из детских домов, переведенные в приемную семью примерно в возрасте 36 месяцев, с большей вероятностью проявят экстернализованное поведение, такое как агрессивность, гиперактивность и деструктивность. Они также с большей вероятностью будут испытывать трудности с пониманием чувств и потребностей других людей и формированием привязанностей.

Дети, прожившие в учреждениях первые 3 года жизни, устойчиво демонстрируют более высокие уровни проблемного поведения — от трудностей с питанием и сном до агрессивного поведения, гиперактивности и выраженной чрезмерной зависимости от взрослых, проявляющейся в постоянном требовании внимания. Майкл Раттер и его исследовательская группа (англо-румынское исследование усыновленных детей — ERA) также выявили проблемы дефицита внимания и гиперактивности.

В частности, дети, усыновленные в Великобританию по достижении 6 месяцев, демонстрировали то, что Раттер назвал синдромом институциальной депривации, который включает невнимательность и гиперактивность, когнитивные нарушения, неизбирательное дружелюбие, низкий IQ и квазиаутичное поведение.

Раттер утверждает, что это сочетание особенностей поведения не наблюдается в других обстоятельствах и, по-видимому, является результатом ранней психосоциальной депривации. Например, он показал, что паттерны гиперактивности, а также трудности с вниманием среди ранее находившихся в учреждениях детей связаны с проблемами в установлении и поддержании избирательной привязанности.

Опять-таки этот институциальный синдром напоминает описание поведения, данное много лет назад Гольдфарбом. Он писал, что в возрасте 6 лет дети, проведшие в учреждениях первые 3 года жизни, проявляли большую гиперактивность, тревожность и трудности с вниманием, чем их сверстники, выросшие исключительно в приемных семьях (как следовало из отчетов социальных работников, знающих этих детей).

Аналогично, Лоури (Lowrey) отметил закономерность гиперактивности, в частности, при переводе детей из учреждений в приемные семьи. По сообщению Тизард и Риз, приемные дети менее отвлекаемы и беспокойны, чем дети, оставшиеся в учреждении или воссоединившиеся со своими семьями.

Аутичное поведение

Раттер также сообщает, что частью синдрома институциализации является квазиаутичное поведение. Он и его коллеги обнаружили, что 6% детей из выборки ERA соответствовали диагностическим критериям аутизма и еще 6% имели легкие, часто изолированные, признаки и расстройства.

Учитывая, что большинство детей были помещены в учреждения сразу или вскоре после рождения и их процент, кажется, что это не связано с ошибками выборки. Скорее опыт институциализации привел к фенотипу, похожему на аутизм.

Интересно, что ко времени повторного обследования в возрасте 6 лет большинство детей в этой выборке значительно прогрессировали и больше не соответствовали критериям аутизма, хотя некоторые продолжали демонстрировать нетипичное поведение. Поскольку дети так резко отреагировали на более благоприятную окружающую среду, Раттер и его коллеги описали синдром как «квазиаутичное поведение».

Из книги «Брошенные дети»

Психологические особенности детей, воспитывающихся

в условиях детского дома.

Сироты, отвергнутые дети узнают чрезвычайно рано,

                                        что они не такие дети, как «те другие», а гораздо хуже  

                                        и живут совсем не по праву, а лишь из гуманности.

Ф.М.Достоевский

Дошкольный возраст  – это важнейший период в становлении личности человека. Именно на этом этапе детства ребёнок овладевает специфическими человеческими видами деятельности. Дошкольный период является сензитивным  для развития всех психических процессов и функций, в этом возрасте у ребёнка появляется самосознание, он становится личностью.

На сегодняшний день, исследование психологов показывает, что дети из детских домов отличаются от детей, растущих в семьях, по физическому и психическому развитию.

Как правило, в детских домах воспитывается неоднородный контингент детей: часто в одной группе находятся дети и нормально развивающиеся, и с различными степенями задержки психического и речевого развития.

Говоря о психологических особенностях детей  воспитывающихся в условиях детского дома, следует сказать, что в основном, это дети – сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей.

Дети – сироты – это дети, лишившиеся родителей в результате смерти последних.

Дети, оставшиеся без попечения родителей (социальные сироты) – это дети, чьи родители живы, но в силу тех или иных причин не воспитывают своих детей.

В зависимости от того, чего именно лишен ребёнок, выделяют разные виды депривации (утрата или ограничение возможностей удовлетворять жизненно важные потребности) – материнскую, сенсорную, социальную, эмоциональную и другие.

Наиболее сложной формой депривации детей (по мнению Л.Ярроу)  является  материнская  депривация — отсутствие связи ребёнка именно с биологической матерью. Воспитание детей вне семьи ведет к депривации психического и личностного развития, которое проявляется в деформации базового доверия детей к миру.

Формирование личности ребенка — сироты происходит в состоянии социальной и психической депривации, которая негативно воздействует на развитие эмоционально-личностной сферы, на развитие общения, самооценки ребенка, как следствие, у детей деформируются многие базовые установки личности, связанные с полноценной социализацией.

Депривационные факторы образуют сложную иерархическую структуру, где один и тот же ребенок страдает несколькими формами депривации.

Резкое снижение у ребёнка яркости восприятия и разнообразия впечатлений  приводит к сенсорной депривации, сокращение общения ребёнка с другими людьми — к социальной депривации, слабая выраженность эмоциональности в общении с окружающим миром, вялое реагирование на окружение — к эмоциональной депривации, жесткая формальная организация среды детского дома — к когнитивной депривации.

У многих воспитанников детских домов стоит диагноз: задержка психического развития, а у детей, которых  психологи, врачи, дефектологи, педагоги относят к понятию «норма» имеются  ряд особенностей.

Детям – сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, свойственны процессы общего отставания в психическом развитии, которые охватывают интеллектуальную, волевую, эмоциональную сферу жизнедеятельности.

У них наблюдается снижение познавательной активности, ограниченность кругозора, ситуативность умственных действий, которая определяется либо предметным окружением, либо прямыми указаниями взрослого, неразвитое воображение, отсутствие целеустремлённости. Дети не умеют фантазировать, мечтать, их желания ограничены сиюминутными потребностями. При этом отмечается целый набор негативных черт характера: замкнутость, зависть, недоверие к людям и миру, болезненное честолюбие, упрямство, эгоизм, агрессивность.

У детей – сирот и детей,  оставшихся без попечения родителей, проявляется деформация личности, искажения в формировании самосознания, спровоцированные нереализованной потребностью в любви, привязанности и признании. Именно это приводит к возникновению серьёзных проблем в сфере эмоционального развития.

Таким детям мало знаком язык жестов и мимики, изменчивых интонаций. Они редко проявляют сочувствие, сопереживание в отношениях с окружающими людьми. Им  часто свойственны замкнутость, заторможенность, упрямство, негативизм.

Эмоциональный портрет воспитанника детского дома (по исследованиям Э.А.Минковой) характеризуется такими чертами, как:

1. пониженный фон настроения;
2. бедная гамма эмоций, однообразие эмоционально-экспрессивных средств общения;
3. склонность к быстрой смене настроения (оживление переходит в плач, крик; благодушие, приподнятое настроение – в угрюмость, агрессию);
4. однообразность и стереотипность эмоциональных проявлений;
5. эмоциональная поверхностность, которая сглаживает отрицательные переживания и способствует их быстрому забыванию;
6. неадекватные формы эмоционального реагирования на одобрение и замечание

(от пассивности и равнодушия до агрессивности и враждебности);

1. повышенная склонность  к страхам, тревожности, беспокойству;
2. основная направленность положительных эмоций – получение всё новых и новых удовольствий (в то же время положительные эмоции более стойки и эффективнее регулируют поведение;
3. нестабильность эмоциональных контактов с окружающими (легко вступают в контакт, внешне в общении могут казаться живыми и непосредственными, но быстро меняют партнёров по игре);
4. непонимание эмоционального состояния другого человека, его поведение часто вызывает отрицательные эмоции к партнёру, отражается на взаимоотношениях с ним, приводит к конфликтам и ссорам;
5. чрезмерная импульсивность, аффективная взрывчатость (дети до 6-7 лет не овладевают поведением, находятся во власти аффекта);

Чехословацкие психологи Й. Лангмейер и З. Матейчек  ввели понятие психических лишений или психической депривации (1984), которые  определяются  как психическое состояние, возникающие в результате таких жизненных ситуаций, где субъекту не предоставляется возможности для удовлетворения некоторых основных (жизненных) психических потребностей в достаточной мере и в течение продолжительного времени

           Учитывая это, есть основания полагать, что различные стороны психического развития:

во-первых, не одинаково чувствительны к особенностям условий жизни ребенка;

во-вторых, в значительной степени определяются индивидуальными особенностями детей.

Специфические условия жизни в детском доме часто обуславливаются отставанием в психическом развитии  детей по ряду существенных параметров:

1. дети, воспитывающиеся в условиях детского дома,  медленнее овладевают речью;
2. отставание в становлении вербальной функции неблагоприятно сказывается на развитии ранних форм мышления, на контактах ребенка с окружающими людьми, т.е. обнаруживается во всех сферах, где психическая деятельность опосредуется словом; 
3. у  детей общий обзор, они не знакомы со многими элементарными бытовыми предметами, явлениями окружающего мира;
4. обеднённость чувственной среды ведет к тому, что у воспитанников наблюдается существенное отставание в развитии наглядно — образного мышления, которое наиболее интенсивно формируется в дошкольном детстве, являясь необходимым фундаментом для полноценного овладения школьной программой;
5. у  многих воспитанников выявлено значительное недоразвитие способности произвольно управлять своим поведением, самостоятельно выполнять правила при отставании контроля со стороны взрослых, что ведет к несамостоятельности, неорганизованности, ситуативности поведения.

И.В. Дубровина и М.И. Лисина изучали особенности общения детей со взрослыми и сверстниками. Они учитывали, что различие в воспитании детей в семье и вне семьи связаны, прежде всего, и больше всего с разницей в их общении с окружающими людьми. Чем младше ребенок, тем большее значение приобретает его общение со старшими, поскольку тем сильнее оно опосредствует все остальные связи ребенка с миром.

Исследования Н.М.Неупокоева (1980) свидетельствуют, что даже поступившие в детский дом из самой неблагополучной семьи,  более коммуникативные,  и восприимчивы к воздействию взрослых, чем дети, совсем незнающие семьи. 

По мере взросления детей все более важное место в их жизни завоевывает их общение со сверстниками. В закрытых учреждениях ребенок пребывает в группе своих сверстников постоянно, поэтому и становление дружеских отношений у воспитанников детских учреждений также имеет свою специфику.

Характер потребностей решающим образом определяет поведение ребенка при общении с людьми, динамику и, главное, содержание развертываемой им деятельности. Ранее и дошкольное детство, в крайне неблагополучной семье или доме ребенка, а затем в детском доме, безусловно, оказывает влияние на особенности формирования личности ребенка.

Общение воспитанников со взрослыми и друг с другом, содержание и формы взаимоотношений, сложившиеся в детском доме, во многом определяют особенности формирования одного из центральных формирований личности – образа  «Я ребенка», его отношения к себе и представления о себе.

 Общение со взрослыми, являясь общественным фактором общего важнейшего развития ребенка, на каждом возрастном этапе имеет свои специфические особенности, обнаруживающиеся в содержании общения и его значении для формирования личности. Эффективность общения детей со взрослыми связанно прежде всего с тем, что оно дает такие знания, которые необходимы им для будущей самостоятельной жизни.

Важно учитывать, что в детском учреждении ребенок постоянно общается с одной и той же достаточно узкой группой сверстников, причем он сам не властен предпочесть какую-либо другую группу. Принадлежность к определенной группе сверстников для него как бы безусловна. Это ведет к тому, что отношения между сверстниками складываются не как приятельские, дружеские, а по типу родственных, как между братьями и сестрами. Такую безусловность в общении со сверстниками в детском учреждении можно, с одной стороны, рассматривать как положительный фактор, способствующий эмоциональной стабильности, защищенности, когда группа сверстников выступает определенным аналогом семьи. С другой стороны, нельзя не увидеть и заметных издержек — подобные контакты не способствуют развитию навыков общения со сверстниками, умению наладить равноправные отношения с незнакомым ребенком, адекватно оценить свои качества, необходимые для избирательного, дружеского общения.

У детей, воспитывающихся в детском доме,  часто отсутствуют способы социального подкрепления представления о собственной ценности, столь важного для нормального развития личности.

Зависимость от взрослого может выступать в двух формах:

положительной —   когда ребенок стремиться привлечь внимание взрослого, завоевать его любовь выполнением требований, послушным поведением и т.п.,

 отрицательной — когда внимание взрослого завоевывается плохим поведением, нарочитым невыполнением требований, демонстративным непониманием.

Чем старше дети, тем чаще в условиях детского дома можно встретиться с поисками отрицательной зависимости.

Учитывая всё вышеизложенное, хочется отметить, что педагогам, работающим с детьми в условиях детского дома, следует учитывать не только главные возрастные и личностные особенности, условия социальной среды воспитанников, но и  основные психологические новообразования  детей в определённом возрасте.

Однако при этом необходимо помнить, что, как бы ни были разнообразны и благоприятны условия, все же основным источником психического развития ребенка и носителем человеческих отношений, ценностей и способностей является взрослый человек.

И ничто не может заменить ребенку внимания и доброго отношения взрослого.

Статью подготовила:

Бодягина Ирина Станиславовна

Детский дом №40

В.О.района С-Пб

воспитатель